Седьмое небо. Владимир Алексеевич Козлов

ответьте, правильно я угадала вашу профессию или нет?

      Он загадочно улыбнулся и ответил:

      – Клиенты бывают в цирюльне и милиции, а в больницах пациенты. И насчёт белого халата вы не ошиблись. У меня имеется он, и я его часто одеваю. Но я не врач, а мясник. Владею у себя в городе солидной мясной лавкой. А по жизни моя профессия была монтажник. Продолжительное время руководил управлением. А затем случилась обычная и банальная история. Система нелепой перестройки, с несправедливой грабительской приватизацией перечеркнула все мои жизненные наработки. Я за какие-то мимолётные дни остался без средств существования. Мою участь унаследовали и все мои полтысячи подчинённых. Как мне плохо тогда было. Ну, думал всё, конец света наступил. Сейчас, конечно, я твёрдо стою на ногах и уже не о чём жалею. И вообще мне грех на жизнь обижаться, не смотря, что на одном из этапов моего жизненного пути пришлось пройти трудные испытания. Большинство людей считают, что это время, отбытое в неволе, вычёркивается из жизни любого человека, и остаются только горькие воспоминания. А я так не считаю, если человек дышал в это время, пускай он и имел из подруг только кирку и лопату, но, умея запросто рвать залихватски на себе рубаху и рвать недругам пасти, значит, жизнь даром не протекала. Были просто курсы мужества и стойкости. Лично меня эти невзгоды не выбили из седла.

      Она склонила голову. Его изучать уже не было смысла. Анюта поняла, что её новый знакомый прошёл те же курсы жизни, что и она, которые она старалась забыть. Но частенько чёрт знает, откуда – то в жизни возникали нежелательные всплески памяти горького прошлого и не давали ей покоя. Вот и сейчас их диалог залез ей в душу и напомнил о не сладких временах. Она спрятала улыбку и пристально заглянула ему в глаза:

      – И долго вам пришлось на себе рубаху рвать на этих курсах мужества? – спросила Анюта.

      – Не буду уточнять дату, но самую сладкую часть своей молодости пришлось отдать подневольному труду.

      Их беседу прервала официантка. Она на подносе принесла вино и холодные закуски, а перед Анютой поставила маленький графинчик водки:

      – Анюта твоя «Старка», – сказала она, – а горячее я принесу минут через пятнадцать. «Вам разлить спиртное по рюмкам?» —спросила она.

      – Спасибо Шурочка мы сами за собой поухаживаем. Пока вьюжит на улице, нам спешить некуда, – не стала Анюта торопить её с горячими блюдами. – Мы тебе подадим сигнал готовности.

      Виктор взял в руки графин и налил Анюте водки, а себе заполнил в фужер вина.

      – Выпьем за пургу в Таймыре, – сказал он, – хоть она холодная и обжигающая, но сводницей оказалась великолепной, познакомила меня с самой привлекательной и умной полярной барышней.

      – Меня так никто ещё не называл, – с довольной улыбкой сказала она. – В экспедиции меня все называют Пушицей, – это такая многолетняя трава, которая произрастает в тундре по своей структуре чем – то напоминающий тополиный пух. И из-за того, что я кроме капюшона не признаю никаких головных уборов, меня и зовут Пушицей.

      Эта фраза была произнесена