Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6. Коллектив авторов

железной дороги, где, как дознано негласно, пробудет по 20 сего мая»[62]. Через полтора месяца начальник Рязанского губернского жандармского управления сообщил, что Шер, в нарушение всех определений, поселился в Москве: «Василий Владимиров Шер выбыл в г. Москву, где и проживает вместе с женой на Остоженке, по I-му Зачатьевскому переулку»[63]. В сентябре 1905 г. мать Шера попыталась легализовать пребывание сына в Москве, направив очередное прошение в охранное отделение. Это ходатайство было отклонено, и Шер 15 сентября отбыл в имение «Затишье» Перекопской волости Валковского уезда. 8 октября 1905 г., как сообщал начальник Харьковского ГЖУ, Шер снова выбыл в Москву[64]. В дальнейшем Шер неоднократно привлекался к дознаниям. Например, в 1911 г. московский градоначальник генерал-майор А. А. Адрианов подписал постановление о «признании помощника присяжного поверенного Василия Владимирова Шер вредным для общественного порядка и спокойствия»[65]. Остается надеяться, что в будущем будут найдены документы, объясняющие довольно комфортное проживание в Москве в 1905 г. одного из активных членов РСДРП, имеющего «связи с партийными работниками Канелем, Скворцовым, Ногиным и Дубровинским».

      После убийства великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 г., в Москве долгое время сохранялась нервозная атмосфера. Как сообщал пристав 3-го участка Тверской части в Московское охранное отделение 17 февраля 1905 г.: «Последние дни в управление участка являются владельцы магазинов на Кузнецком мосту и Петровке и, напуганные слухами, ходящими по городу, о предстоящих беспорядках 19 и 20 февраля, просят принять меры защиты их и охранения их имущества. Таких лиц я отпускал не прежде, чем насколько мог их успокаивал. Сегодня же от лица управляющего Государственными банками явился ко мне директор банка, прося охраны помещений последнего 19 и 20 февраля»[66]. Московская полиция готовилась к возможным волнениям 19 февраля. За несколько дней до годовщины отмены крепостного права в Московском охранном отделении была составлена ведомость «о наличном количестве казенного оружия, находящегося в ведении участковых приставов города Москвы, городовых и полицейских служителей». В этой ведомости были представлены данные о 43 участках: количестве ружей (их не было), ружейных патронов (не было), револьверов, патронов к револьверам, шашек. В среднем в каждом участке было от 20 до 30 револьверов (минимально – Бутырский и Петровско-Разумовский участки – 9 и 12 соответственно; максимально – 1-я Пресненская часть и 1-я Хамовническая – 40 и 38); от 60 до 100 патронов (минимально – 2-я Cущевская, 2-я Пречистенская, 1-я Мещанская – патронов не было; максимально – 1-я Пресненская – 225); шашек – 15–20 (многие части шашек не имели, максимальное число – 2-я Сущевская часть – 70)[67]. Интересно отметить, что к концу года ситуация не изменилась. Исследовательница Л. А. Жукова приводит в своей статье цитату генерала А. А. Рейнбота от декабря 1905 г.: «Полиция, которая только что пережила

62

Там же. Л. 48.

63

Там же. Л. 49.

64

Там же. Л. 65.

65

Там же. Л. 134.

66

Там же. Оп. 25. Д. 100. Л. 47.

67

Там же. Л. 46.