Чужак. Михаил Стригин

союзных республик. Да, я русский.

      На нём был идеально белоснежный медицинский халат, из-под которого выглядывал чистый, хотя и застиранный воротник голубой рубашки.

      Паша уже год жил в осаждённом Ленинграде и такой заботы жителей друг о друге не встречал нигде. Обессиленные, словно призраки, они нарушали правила потустороннего мира и передвигали материальные предметы: носили друг другу воду и дрова, чистили улицы от завалов, увозили трупы, которые в последнее время появлялись значительно реже. Прошлой зимой тела лежали повсюду: на тротуарах, на дорогах, в подъездах. Тогда процветало людоедство. Но последние полгода что-то изменилось. Дух начал пересиливать материю, и люди вспомнили о своей человеческой природе.

      Выбоин на дороге стало меньше, и водитель Ильяс – лысый татарин c голубыми глазами – прибавил газу. Здесь успели засыпать рытвины, образовавшиеся после бомбёжки, – всё-таки набережная реки Фонтанки считается центральной улицей. На повороте к улице Дзержинского машину опасно занесло, но Ильяс уверенным движением руля отработал занос, и она ровно продолжила свой путь.