Гукюн. Ниль Блэк

накидку, длинный шлейф которой касается земли, на голове девушки венок из серебра, украшенный бриллиантами, с мочек ушей висят тонкие, расползающиеся по шее, как змеи, серьги. Жеребца за поводья ведёт Джисон. Юна, которая прекрасный наездник, сильно нервничает, еле держится в седле. Она чувствует, что что-то поменялось в саду, но что – не понимает. Смотреть на лица ей не положено, это может оскорбить будущего мужа, поэтому всё, что ей остаётся – это смотреть прямо и бороться с внезапно окутавшим ее с ног до головы липким страхом. Все взгляды присутствующих устремлены на нее, но только один из них Юна чувствует кожей. Этот взгляд расползается по ней, пробирается под дорогой шелк, и Юне приходится сжать зубы, чтобы по инерции не обернуться на него, не встретиться глазами с тем, кто так откровенно ее рассматривает.

      Взгляд этот принадлежит Дьяволу.

      Гуука красотой не удивить – его гарем состоит из самых красивых девушек этой части света. Эта девушка – сплошная невинность, словно ангел, вся в белом, с венком вместо нимба на голове. Он смотрит на девушку на коне, любуется ее точёным профилем, мысленно, как и ей шею свернёт, представляет. Невеста врага ему не интересна. Она, может, и симпатичная, но ничего такого, чтобы Гуук был заинтересован. Дьяволу ангелы скучны и пресны.

      Джисон уводит девушку в его покои, где та будет готовиться и дожидаться его для брачной ночи, а сам возвращается к гостям проводить семью Динха, которая по обычаю должна покинуть свадьбу первой, и большую часть гостей.

      В спальне, которая отныне станет и ее местом покоя, Юна терпеливо ждёт, пока с нее снимают головной убор и все украшения, кроме серег. Девушка, стесняясь, помогает слугам избавить ее от всей верхней одежды и, оставшись в нижней рубашке из тончайшего белого шёлка, присев на кровать, с трепетом ждёт своего супруга. Музыка во дворе стала громче, даже в комнате её слишком сильно слышно. Юна от нервов раздирает пальцы, переживает перед неведомым. У нее никого не было, и Джисон станет первым и последним, ведь они поклялись месяц назад, что до самого конца.

      Она слышит шум со стороны коридора, возню у двери, странный звук, похожий на рассекающую воздух саблю, и, повернувшись к проходу, видит остановившегося в нём воина. Воин, затянутый в чёрную кожу и инкрустированные драгоценными камнями доспехи, прислоняется к косяку двери и скрещивает руки на груди. Его чёрные, как смоль, волосы ниспадают на лоб, а пронзительный взгляд обсидиановых глаз вышибает весь дух. Юна ёжится от этого взгляда, но сразу его узнаёт, он, как шлейф, за ней, пока девушка во дворце не скрылась, следовал.

      Оказалось, Гуука красотой всё-таки можно удивить. Он не особо разглядел ее лица на улице, но сейчас, даже стоя в двадцати шагах от нее, откровенно тонкими чертами любуется. Ее кристально чистая и светящаяся кожа соблазняет прикоснуться, напуганный взгляд из-под пушистых ресниц только манит. В Гууке его зверь по имени «голод», который доселе только на поле битвы о себе знать давал, пробуждается.