Ребенок от босса. Элли Шарм

их силах.

      – Независимость, – как-то саркастически повторяет Максим, словно я произнесла глупость. – Все проблемы от того, что женщины…

      – Ты еще скажи «не знают свое место»! – перебиваю, злясь так, что не замечаю, как перехожу на «ты».

      Боже, как он меня злит! Казалось, еще чуть-чуть и из ушей повалит дым. В отличие от меня, Громов выглядит донельзя довольным. Похоже, не осталось незамеченным то, что я ослабила рамки субординации. Но сейчас это не главное, я жажду доказать, что он не прав!

      – Конечно, – спокойно откликается Максим. – Место… за мужем. Ведь самое ценное, что есть у мужчины – это его женщина, мать его детей. Ради этого мы и живем. Семья – главное, что может быть у человека.

      Его бархатный баритон ласкает мой слух, словно гипнотизируя. Я даже на мгновение растерялась.

      – Зачем взваливать на себя непосильные проблемы? – продолжает Макс, обаятельно улыбаясь и заметив, как я притихла. – Зачем забивать красивую головку всякой ерундой? Разве не лучше наслаждаться благами, которыми обязан обеспечить мужчина? – он осторожно протягивает руку вперед.

      Сильные пальцы ловко цепляют одну из шелковистых блестящих прядей волос, что отделилась от общей массы волос. Пропуская ее между пальцев, Громов понижает тон и проникновенно смотрит мне в глаза.

      – Что плохого в том, чтобы родить от своего мужчины? Стать женой и жить в достатке, никому и ничего не доказывая.

      Я же намеренно пропускаю первый вопрос и упрямо цежу:

      – А что в ответ? Подчинение, послушание и уважение к господину? – язвительно приподнимаю бровь, ощущая, как бешено грохочет сердце.

      Его близость сбивает с толку. Аромат каштанов и трав заполняет легкие так, что даже начинает кружиться голова. Обалденный запах!

      Громов кивает, почти незаметно сдвигая пальцы с волос к мочке уха, и медленно обрисовывает по кругу небольшую сережку. Меня словно бьет током. По спине бегут мурашки. Я непроизвольно ерзаю на месте.

      – Правильно, детка. Своего мужчину надо уважать, – наклоняется ближе и, не смотря на мои попытки уклониться, опускает широкую ладонь на коленку, достаточно ощутимо сжимая ее. – Это закон.

      Горячие мужские губы опаляют поцелуем, не давая времени сообразить, как правильно реагировать на происходящее. Он словно захватывает в плен – властно, жарко. Я поднимаю руки, чтобы оттолкнуть его, но… спустя мгновение таю, плавлюсь в сильных объятиях под жадными грубоватыми поцелуями-укусами. Постепенно поцелуй становится более чувственным и тягучим, словно сладкая медовая патока. Я стону, непроизвольно выгибаясь в талии, чтобы ощутить горячие тугие мышцы плотнее, ближе… Но когда ладонь касается нежной кожи живота и принимается красться все выше, словно вор, вся сжимаюсь. Меня будто обдает ледяным потоком воды, когда вспоминаю, где я и с кем.

      Боже, что я творю?! Толкаю ладонями в широкие плечи, но Максим как неприступная гора – не двигается с места. Этот тиран продолжает терзать мои губы, словно безумно вкусный десерт, который намерен съесть до последней крошки. И лишь когда я собираю