Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара. Дмитрий Романов

невозмутимы.

      – Погляди, это твоя будущая жена, – иронически шепнула своему сыну королева Унфиль.

      Юмиль встряхнул головой, откинув серебристую прядь, и взвёл бровь.

      – Ничего страшного. Она могла бы оказаться более уродливой. Эта вполне подойдёт. К тому же… долго ли мне терпеть её? Сколько живут люди?

      – Нет-нет, сынок, – торопливо вмешался король Софиль, – не долго. Лет пятьдесят.

      – Так мало! – усмехнулся Юмиль, – Чем эти существа провинились перед Мастером, что он дал им так мало времени?

      – Не стоит недооценивать разум Мастера. Люди опасны – если бы они жили сотни лет, не умирая, они бы использовали данную мудрость во зло самому Мастеру. А живя свои жалкие сто лет, им некогда строить коварные планы. Некогда мечтать о господстве над всем миром. Вот он вырос, женился, нарожал детей и уже еле ходит… какое уж тут господство!

      – Теперь я смотрю на неё, – сказал Юмиль, – и мне её жалко. Да. Я женюсь на ней из жалости.

      Мэла с другого конца стола встретила взгляд Юмиля и еле сдержалась, чтобы не показать ему язык. «Они бы ещё заставили меня выйти замуж за Виту… разницы никакой. Тоже мне, муж. Одно название».

      Садясь, она заметила у своего бокала на столе цветок ландыша. Из таких же был букет, недавно полученный ей. Она улыбнулась и зарумянилась от радости, но за пудрой этого не было видно. Мэла пробежалась глазами по рядам собравшихся на пир. Но напрасно – его она не увидела. Ещё бы – король не стал бы звать сюда простого солдата. Да ещё и не славного мечника, а строевого флейтиста.

      Слуги обнесли столы, пятый раз разлив по кубкам вино. После пятого тоста по этикету Армаланта следовали парные танцы. Считалось, что общие выходы на пляс хороши после третьего кубка, когда робкие гости ещё не так смелы, а вот танец более интимный, во время которого юноша может прошептать деве тайные слова любви, лучше идёт под хмельную кровь.

      – Тебе следует пригласить её, – заметила королева Умфиль. – Ну-ка не дуйся. Сделай это хотя бы ради меня.

      Юмиль с тягостным вздохом встал из-за стола, махнув залпом чашу мерзкого человечьего вина для спокойствия. Человечье вино было крепче сильфийского, и непривыкший к попойкам утончённый Юмиль почувствовал, как погорячела его голубая кровь. А человеческие девушки вроде бы стали даже красивей. Проходя к дальнему концу стола, где сидела Мэла, он схватил с подноса и махнул ещё один кубок.

      Довольная улыбка поплыла по лицу, ноги налились приятной тяжестью. Касаться земли теперь было не так противно, а то, что эта самая земля уходила из-под ног, забавила его необычностью ощущений.

      Он задел угол стола, но не почувствовал боли. В конец осмелев, сильф подошёл к Мэле и низко ей поклонился. От его длинных серебряных волос пахнуло грозовым облаком, зазвенели крохотные бубенчики. Вита, сидевшая рядом, залюбовалась на статного благородного королевича. Но Мэла глядела исподлобья и на его поклон только бухнула:

      – Угу.

      Сильф сначала растерялся, потом вспомнил,