Синдром отторжения. Василий Владимирович Воронков

на правом плече воспалилась, как после ожога. Я расстегнул куртку и осторожно коснулся непонятной припухлости на руке, напоминающей след от неудачной подкожной инъекции.

      Что же такое мне вкололи, пока я был без сознания?

      Рассмотреть укол в темноте никак не получалось.

      В камере не стало светлее. Однако дышалось легко, и болезненная слабость не сковывала движения. Я вздохнул, сел на кровати и поднялся на ноги.

      Меня покачивало, я боялся, что мышцы опять сведет судорогой, однако продолжал стоять. Глаза так и не привыкли к темноте, или же в камере действительно становилось темнее с каждой секундой. Я ничего не мог разглядеть. Комната, в которой я находился, могла быть огромным залом, как накопитель на аэровокзале, или же тесным блоком в пару метров длиной.

      Я набрал полную грудь воздуха и выкрикнул – вернее, попробовал закричать:

      – Кто здесь? Ответьте! Где я нахожусь?

      Но я не кричал, я хрипел. Меня тут же разбил кашель, и я чуть не повалился на пол, потеряв вместе с голосом равновесие.

      Эха я не услышал. Я не в огромном зале. Меня заперли в маленькой, пустой и бессветной камере, залитой разъедающим легкие холодом.

      Я кашлял, прикрывая ладонью рот, когда невдалеке мигнул красный огонек – как стремительная искорка, мгновенно погасшая в темноте. Я был почти уверен, что из-за постоянного отсутствия света у меня начинаются галлюцинации, но все же хрипло крикнул во тьму:

      – Кто здесь?

      Вместо ответа послышался гул от сервоприводов невидимого механизма.

      – Кто здесь? – спросил я вконец ослабшим голосом. – Ответьте!

      – О есь… – повторило за мной рваным фальцетом эхо. – О етьте.

      – Что здесь происходит? Где я нахожусь?

      – О есь исходит, – ответило эхо. – Е я ожусь.

      Я колебался. Каждый удар сердца отдавался в висках. Собравшись с силами, я шагнул вперед – туда, где несколько секунд назад вспыхнул красный электрический глаз.

      – Я требую… – начал я и закашлялся. – Да кто вы такие? Почему я здесь нахожусь?

      – О бую, – передразнил меня механический голос. – О ы акие, о есь ожусь.

      Я сделал еще один шаг и остановился. Вокруг была темнота.

      – Прекратите! – заорал я.

      Механический голос молчал. Я даже решил, что это издевательское эхо мне только почудилось, но где-то высоко над головой, у невидимых черных сводов, заклацал заедающий переключатель, и в то же мгновение в комнате зажегся белый прожекторный свет.

      От неожиданности я вскрикнул и повалился на колени.

      Я был уверен, что ослеп, что эта чудовищная вспышка выжгла мне глаза. Я закрывал лицо, сжавшись от страха на холодном полу, но передо мной все равно стояла оглушительная белизна.

      – Поднимитесь! – прозвучал неестественный голос. – Поднимитесь на ноги!

      Я корчился на полу.

      – Поднимитесь!

      Я убрал руки от лица, но так и не решался открыть глаза. Я и сам не был уверен, чего боюсь больше – потерять зрение или же увидеть, где нахожусь.

      – Поднимитесь!