Четыре лучшие истории о любви. Сборник. Екатерина Анатольевна Горбунова

порыв. Еще чего! Сейчас она согласится, а потом этот Малышев разведет ее на квартиру, законно купленную Асей. Или все-таки не законно?

      – Так, – мысленно ругая себя всеми нецензурными и литературными словами, понимая, что делает неимоверную глупость, но не в силах этому противостоять, протянула девушка, – я Малышева Аксинья Дмитриевна. Мне двадцать шесть лет. Замужем не была. Живу, – она развела руки, – здесь, как вы понимаете. Сделку оформили неделю назад.

      Все это она выпалила на одном дыхании, постаравшись не заметить искреннего удивления Алексея от фамилии-имени-отчества, и не давая ему вставить ни слова.

      – Как я понимаю, у нас три дня. Надо тут как-то все привести в порядок. И найти Марину. В конце концов, я могу быть сестрой. Вашей. А Марина пусть играет свою роль, если вам уж так приспичило помочь этому Сергею. Хотя лично мое мнение, идея плохая: лучше один раз этого дурака научить, чтобы в следующий раз знал.

      Алексей задумался. Видимо, вариант с возвращением Марины он не рассматривал. Хотя, вполне логично, ехал же к ней. Вот и доедет. А там они сами разберутся, отдаст ему Марина половину суммы за квартиру или просто поселит в своей новой, это уже Асю не должно волновать. В конце концов, она и так уже несколько часов главная героиня в театре абсурда.

      – Да, – наконец, выдал Алексей лаконично, скорее, даже выдохнул это слово. – Что делать?

      6

      Первым делом Алексей повесил люстру. Это очень даже хорошо. Все-таки вещь довольно хрупкая, авторская и дорогая. Ася гордилась ею. Было бы обидно, если бы в процессе расстановки мебели с ней что-то случилось.

      Потом в четыре руки разобрали коробки, обставили квартиру, и даже умудрились создать видимость, что никакого недавнего переезда тут не наблюдалось. Почти молча. Короткие фразы о том, что, куда и как – за оживленный разговор не считаются. А других тем почему-то не находилось. В голову лезли сплошные банальности: о погоде, о здоровье, о вечном – ерунда, короче.

      И еще Ася никак не могла избавиться от ощущения, что попала под молотилку, что ее засасывает все глубже и глубже, что происходящее грозит какими-то немыслимыми переменами, а она ничего не может поделать.

      Хотя почему не может? Отказаться! Выгнать этого Малышева, как последнего проходимца! Пригрозить полицией! И плевать на его Серегу, сам виноват, никто его не тянул разбрасываться на бессмысленные споры семейным бюджетом!

      Но Ася понимала, что так не сделает. Что все эти аргументы выкрикивает сейчас ее самая меньшая часть. Зажалась куда-то, не больше, чем в правую лодыжку, и подвякивает оттуда, для собственной значимости отдавая короткими болезненными спазмами.

      Давать обратный ход Ася не любила. Против характера, особенно, если пообещала. Тем более, Алексей помогал, не пытался свалить, не выходил покурить. Вполне по-мужски брал на себя всю наиболее тяжелую часть, ей, как хозяйке, оставляя возможность покомандовать и поэстетничать.

      Мебели для двух комнат оказалось слишком мало: в большой горка, пара кресел