Город Дождей. Ольга Витальевна Манскова

комнату. И в конце этого пути мальчик и Иоганн оказались перед шахтой грузового лифта. Анатолий нажал кнопку вызова. Лифт с грохотом подползал: мрачный и тёмный, он распахнул свои двери. В нём воняло чем-то едким и не было освещения. Спустившись на лифте в подвальный этаж, они вышли в узком коридоре, заваленном пустыми ящиками и всяким хламом. Было темно, лишь то там, то тут светились янтарные глаза котов. Анатолий двигался практически на ощупь, ведя взрослого за руку. Наконец, он что-то нашарил в темноте:

      – Дофердыбачились, пахан! Оливер шныряет сюда… Почему сгинул – не догоняю, всё обычно путём. До шмона он на флэт – как будило в пять утра звякать. А тут – прокол, я воспитке лапшу заварил, что он болен, а для нового шмона я тему ещё не обмозговал. Сейчас жрать позовут, а следом – и шмон будет.

      Руки Кроласа тоже нащупали запертую дверь.

      – Вешай ту же лапшу, а в случае прокола – пердоль фанеру, что пахан слямзил. Оливеру, если только я его найду и доставлю, такая телега не повредит, – тихо, и в тон пацану, ответил Иоганн.

      Анатолий, в темноте поковыряв фомкой замок, открыл дверь.

      – Да, бойзов с паханами только больше уважают, воспитки на них себе на лапу стреляют, шмонают и шпыняют зато меньше, чем таких как я. Я – инкуб, – признался мальчик.

      Кролас пожал в темноте его руку.

      – Спасибо, друг, – сказал он. – Беги на камбуз. Надеюсь, ещё встретимся.

      – Вы там поосторожней. Но, пособить не могу, никогда там не был. Только Кролас. Его у нас за то Кротом и прозвали, – шепнул напоследок Анатолий. А Иоганн, с враном на плече, «просочился» через открытую железную кованую дверь в сырой, пахнущий ржавчиной и плесенью, подвал. Дверь за ним вновь со скрежетом захлопнулась. К тому же, Анатолий вновь повесил и захлопнул замок, пообещав проверять эту «нычку», когда сможет, и снова открыть им дверь, когда они вернутся.

      На ощупь, журналист пробрался через длинный, узкий коридор, идя вдоль одной из стен. За ним оказалось пространство пошире.

      Там тьма была не полная, и постепенно глаза Кроласа к ней привыкли. И что теперь? Территория, ограниченная с четырёх сторон и заваленная каким-то старым хламом. Через вентиляционное отверстие сюда совсем чуть-чуть, тонкой полоской, проникал свет. Никакого мальчика, любящего уединения, где-нибудь на ящиках и с фонариком в руке, он не обнаружил.

      Журналист смачно выругался. Что теперь делать? Начинать барабанить в дверь? Но зачем? Куда-то ж, кроме того, Оливер Кролас «просачивается» здесь… Он посмотрел на единственное вентиляционное отверстие: однако, через него даже кошка не пролезет. И тут Иоганн вспомнил, что у него в кармане есть журналистская ручка со встроенными часами и фонариком. Он достал её и включил на ней свет. Маленькая помощь, но всё же… При более тщательном осмотре, на стенах он так и не обнаружил ничего интересного. На потолке – тоже. А вот на полу… Там оказался плотно пригнанный к полу металлопластовый люк. И этот лаз, скорее всего, вёл в водопроводную сеть. Недолго думая, Кролас