Гении разведки. Николай Долгополов

выполнять нашу работу. Рамзай».

      В этих сообщениях – все абсолютно точно. Кроме одного. Резидент ГРУ больше не имел права подписываться собственным многолетним оперативным псевдонимом Рамзай. Центр, крайне недовольный работой Зорге, в виде своеобразного наказания сменил полюбившееся Рихарду имя на безликое «Инсон». Ведь не зря Сталин продемонстрировал недоверие Зорге и его группе в присутствии начальника Разведуправления Красной армии генерала Голикова, решившегося потревожить спокойствие вождя и наших границ щемящим душу докладом.

      Вслед за сталинскими упреками все сошки рангом поменьше решительно заклеймили Зорге если не предателем, то двойным агентом. Еще до этого финансирование токийской резидентуры сократили до минимума, чуть не в два раза. После этого все члены группы жили в основном на деньги Рихарда, зарабатываемые журналистикой, и его радиста Клаузена – удачливого коммерсанта. Зорге не собирался жаловаться на трудности. В Центр полетела радиограмма от группы Рамзая с просьбой переводить значительную часть зарплаты в Фонд борьбы с фашизмом.

      По некоторым сведениям, содержание Рамзая и его соратников обошлось Центру в смехотворные для такого размаха деятельности 40 тысяч долларов. Абсолютное ничто по сравнению с переданной бесценной информацией.

      Радиограммы Зорге в отличие от многих других разведывательных донесений не канули в вечность, не были уничтожены, сожжены. Они аккуратно хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории. На некоторых из них – резолюции Сталина, подлинность которых почему-то оспаривают иные историки.

      Но существование одной, карандашом начертанной, шокирующей, отталкивающей грубостью, никто не отрицает: «Не послать ли ваш источник к е….. матери!»

      Оценивая работу группы Зорге, можно смело сказать, что донесения 1941 года являются самыми точными и аргументированными, подтверждающими предыдущую информацию.

      В группе Рамзая было 35 человек. Среди них четверо приехавших в Японию иностранцев. Остальные – бизнесмены, государственные служащие, военные, ученые, журналисты. А работали на них втемную или по идеологическим убеждениям 160 источников. Самая важная птица – ни о чем не подозревавший принц и премьер-министр Коноэ.

      Конечно, не только Разведуправление предупреждало Сталина о дате начала войны. Нарком государственной безопасности Меркулов все же решился положить на стол Иосифу Виссарионовичу сведенные вместе сводки множества донесений закордонных разведчиков, в которых те криком кричали о скором вторжении Гитлера. Уломала Меркулова совершить этот смелый, если не рисковый шаг разведчица Зоя Рыбкина, она же будущая детская писательница Воскресенская. Поняв, что нарком не решается ознакомить Сталина с донесениями, которым вождь не хотел верить, Зоя Ивановна использовала последний, убедивший Меркулова аргумент. А что будет, спросила она, если война все-таки начнется в третьей декаде июня? С кого спросят? Именно этот,