Штамм «Андромеда». Майкл Крайтон

начал с востока и затем вернулся с запада со средней скоростью триста сорок четыре тысячи километров в час на средней высоте по скорректированному высотомеру двести сорок три метра…

      – Подожди-ка, сынок, – перебил его Менчик, приподняв руку. – Ты не на допросе с пристрастием. Выкладывай как есть.

      Уилсон кивнул и проглотил образовавшийся ком. Свет в зале погас, и проектор ожил. На экране появилось изображение города, залитого ярким белым светом, исходящим от самолета.

      – Первый заход, – сказал Уилсон. – С востока на запад, время – восемь минут двенадцатого. Это снимок с левой камеры, которая щелкает со скоростью девяносто шесть кадров в секунду. Как видите, я очень быстро снижаюсь. Прямо по курсу главная улица…

      Он вдруг замолк. На снимке можно было различить тела. Фургон так и стоял на улице, антенна на крыше все еще медленно вращалась. По мере приближения самолета к фургону можно было разглядеть, что водитель лежит на руле.

      – Невероятная четкость, – восхитился Джаггерс. – До чего же отличное разрешение у этой мелкозернистой пленки…

      – Вообще-то Уилсон отчитывается о ходе полета, – прервал его Менчик.

      – Так точно, сэр, – Уилсон прочистил горло и уставился в экран. – В этот момент я находился прямо над целью, наблюдал за погибшими. Я насчитал около семидесяти пяти человек, сэр.

      Он говорил тихо и напряженно. Запись на секунду прервалась, появились какие-то цифры, затем вновь вернулось изображение.

      – Приступаю ко второму заходу. Вспышка уже гаснет, но можно заметить…

      – Остановите, – приказал Менчик.

      Киномеханик остановил воспроизведение. На застывшем кадре виднелась длинная прямая главная улица и множество тел.

      – Назад.

      Пленку запустили в обратном направлении, и казалось, что истребитель улетает с улицы.

      – Вот! Останови.

      Изображение застыло. Менчик подошел к экрану, всматриваясь в угол.

      – Смотрите, – и указал на мужчину в белом домашнем халате до колен, который смотрел прямо на самолет. Это был старик с иссохшим лицом и широко открытыми глазами.

      – Что скажешь? – спросил Менчик Джаггерса. Тот подошел ближе и нахмурился.

      – Давай чуть вперед.

      Картинка вновь задвигалась. Все собравшиеся ясно увидели, как старик с удивленным взглядом повернул голову вслед за улетающим самолетом.

      – А теперь назад, – попросил Джаггерс. Они просмотрели снимки еще раз, и Джаггерс расплылся в улыбке.

      – Кажется, этот человек жив, сэр.

      – Да, согласен, – четко произнес Менчик и вышел из зала, объявив на базе чрезвычайное положение: всем служащим базы до дальнейших указаний запрещено покидать казармы; также под запретом внешние звонки и общение, а информация, которую узнали все находившиеся в этом зале, под строгим секретом.

      Он направился в Центр управления полетами. Комро последовал за ним.

      – Позвоните генералу Уиллеру, – приказал Менчик. – Скажите, что я объявил чрезвычайное положение без оповещения вышестоящего начальства. Попросите его немедленно явиться.

      Формально