Штамм «Андромеда». Майкл Крайтон

возможности в науке. На основе его трудов работники Института Пастера в Париже разработали собственную систему изучения вирусов и впоследствии также удостоились Нобелевской премии.

      Стоун же выиграл премию в 1961 году за работу по мутантной реверсии бактерий, которой он занимался в свободное время еще во время учебы на юридическом факультете Мичиганского университета. На тот момент ему было всего двадцать шесть лет.

      Больше всего поражает то, что Стоун проделал работу нобелевского уровня, будучи студентом юридического факультета, что демонстрирует глубину и широкий диапазон его интересов. Один его друг однажды сказал: «Джереми знает все и увлечен всем остальным». Его сравнивали с Эйнштейном и Бором и называли ученым, обладающим совестью, пониманием значимости событий и умением зреть в корень проблемы.

      Стоун был худощавым и лысеющим мужчиной с потрясающей памятью: он мог с одинаковой легкостью выдавать как научные факты, так и грубые шутки. Но самой выдающейся его чертой была нетерпеливость, которую он транслировал всем без исключения окружающим, одним своим видом показывая, что они зря тратят его драгоценное время. У него была дурная привычка перебивать своих собеседников и завершать неприятные ему разговоры, от которой он с переменным успехом пытался избавиться. Властная манера разговора в сочетании с тем фактом, что он получил Нобелевскую премию в столь молодом возрасте, вкупе с довольно скандальной личной жизнью (он был женат четыре раза, в том числе дважды увел жен своих коллег) никак не придавала ему популярности.

      Однако именно Стоун в начале шестидесятых сумел пробиться в правительственные круги как один из представителей нового научного сообщества. Сам он относился к своей роли со снисходительной усмешкой: «Вакуум жаждет, чтобы его заполнили горячим газом», – заявил он однажды, и все же на самом деле его влияние было огромным.

      К началу 1960-х годов Америка наконец-то пришла к выводу, что обладает самым мощным научным комплексом в мировой истории. Восемьдесят процентов всех научных открытий за предшествующие три десятилетия были совершены американцами. В Соединенных Штатах сосредоточилось около 75 процентов всех мировых компьютеров и 90 процентов лазерных установок; работало в три с половиной раза больше ученых и во столько же раз больше денег потрачено на научные исследования, чем в Советском Союзе. В США было в четыре раза больше ученых, чем в Европейском экономическом сообществе, и средств они потратили в семь раз больше. Большая часть этих средств поступала прямо или косвенно от Конгресса, который остро нуждался в советах мужчин, разбирающихся в науке.

      В пятидесятых все значимые советники Администрации США были физиками: Теллер и Оппенгеймер, Брукман и Вайднер. Но всего десять лет спустя на фоне активных вливаний денежных средств в биологическую отрасль и, соответственно, большего к ней внимания на сцену вышла новая группа, возглавляемая Дебейки в Хьюстоне, Фармером в Бостоне, Хеггерманом в Нью-Йорке и Стоуном в Калифорнии.

      Известность