Прими мою печаль. Мелинда Ли

Зимой Кайла уже пропустила больше трех недель учебы – ей требовалось время, чтобы справиться с горем, но постепенно ей становилось лучше. В конце концов, прошло всего четыре месяца с того времени, как она пережила трагедию, способную сломить даже взрослого человека – не то что маленького ребенка.

      Да черт с ним, с директором. Бри с ним справится. Она должна делать то, что лучше для Кайлы, а не для школы.

      – Хорошо, – Бри пересекла коридор и постучалась в дверь Люка. – Пора вставать.

      В ответ тот только застонал.

      – Люк по утрам такой ворчливый, – Кайла снова потерла красные глаза.

      – Я тоже, – заметила Бри. Вместе с племянницей они спустились вниз по лестнице. Дана подняла взгляд от чашки кофе и удивленно взглянула на часы.

      – Что стряслось? – спросила она.

      – У меня был кошмар, – сказала Кайла, и ее нижняя губа задрожала.

      – Все хорошо, – Бри обняла ее за плечи. – Давай-ка нальем тебе соку.

      – Яичница, тосты, бекон? – Дана считала, что еда может решить большинство проблем.

      – Тост, пожалуйста, – грустным голосом попросила Кайла и опустилась на стул. Одной рукой она обняла свою свинку и прижалась к ней щекой.

      Дана сунула хлеб в тостер, а сама занялась яичницей.

      Сверху раздались тяжелые шаги. Через несколько минут вниз спустился Люк, уже одетый в джинсы и фланелевую рубашку.

      – Доброе утро, – поздоровался он, наливая себе стакан молока.

      – Доброе утро, – тут Дана поставила перед ним тарелку, и Люк принялся с уничтожать яичницу с невероятной быстротой. Казалось, что он сжигает калории быстрее, чем вообще может их усвоить, и это при том, что теперь он пил в неделю литров по десять молока. С января он уже успел вытянуться на пять сантиметров. Такими темпами ему нужно будет покупать новые джинсы каждые три месяца.

      – Сегодня я буду поздно, – проговорил он в перерыве между запихиванием яичницы в рот.

      – На бейсбол пойдешь? – спросила Бри.

      – Угум, – Люк отставил пустую тарелку в сторону, схватил куртку и направился к выходу. – Я покормлю лошадей.

      Люк все еще выглядел подавленным, но кажется, он постепенно привыкал к своей новой жизни. Впрочем, с прошлой недели он был непривычно тихим.

      Бри быстро обулась и вышла вслед за ним на улицу, а затем и на конюшню, где пахло лошадьми, зерном и сеном. У стойла Тыковки она остановилась, чтобы почесать его по покатому лбу. Тыковка, конь породы хафлингер, был ростом с пони – хотя Кайла как-то и уведомила Бри, что технически все-таки это была лошадь. Как и все хафлингеры, он был послушным, дружелюбным и выносливым созданием.

      В отличие от Кайлы, Люк был не особенно разговорчив, но Бри и не собиралась насильно лезть к нему в душу. В последнее время она обнаружила, что лучший способ общаться с подростком – это быть честным и откровенным.

      – Кайла сильно переживает из-за Дня матери, – она облокотилась на дверь стойла и подождала.

      Люк вышел из соседней комнаты, неся перед собой три пластиковых