Последний штрих. Валерий Черных

погранзаставы, к борьбе с вооруженными бандитами подключилась армия. Пока еще война в автономии не началась, она была где-то далеко – в Боснии, Хорватии – и существовала надежда, что беда пройдет мимо. Даже когда бомбили Белград, в Косово жили относительно мирной жизнью. И все же катастрофа неумолимо надвигалась. В 1998 году и здесь начались настоящие бои, которые охватили практически весь край. Приштина не стала исключением: на улицах некогда мирного города шли ожесточённые перестрелки, взрывались бомбы, гибли люди. Сербы массово изгоняли из Косово албанцев, разрешая взять с собой лишь деньги, драгоценности и документы. Сёла зачищала милиция, да еще отряды добровольцев, половина из них – откровенные наркоманы и отморозки. Этнические чистки, которые проводили полубандитские военизированные формирования сербов, совмещавшие убийства албанцев с откровенными грабежами, стали обыденным делом. В ответ албанцы начали массово уничтожать сербские деревни. А когда в конфликт вмешалось НАТО, Приштина превратилась в настоящий ад: её бомбили постоянно, каждые пять минут. Разбомбили всё, и центр, и окраины – обстоятельно, методично, квартал за кварталом. А когда разрушать было уже нечего, сбрасывали бомбы на руины.

      Распродавая нажитое за долгие годы имущество, семья Алекса Варги кое-как пережила войну, только братья Милицы, ушедшие в ополчение чуть ли не с первых дней противостояния, сгинули в этой межэтнической мясорубке. Что ждало впереди? Белград капитулировал, последовал короткий период двоевластия, когда в городе ещё находились солдаты Югославской народной армии, но уже пришли натовцы и албанские бандиты. Войска уходили, и с ними сербы; найти машину в Приштине стало практически невозможно. Гражданские и военные шли пешком, а албанские боевики выползали из лесов, убивали и грабили всех, кто пытался выбраться в Сербию. Это были страшные, наполненные кровавыми злодеяниями дни. От прежнего светлого мира не осталось ничего, и казалось, что над краем нависло страшное, мрачно-чёрное облако. Пришло понимание конца: хватит обманываться, надеяться на возвращение прежней жизни уже невозможно.

      Отъезд был стремительным и горьким от безысходности, от предчувствия будущих потерь и неизвестности. Они бежали из города, оставляя за спиной годы, наполненные счастливыми воспоминаниями. Бежали в надежде спастись, начать все сначала, по-другому.

      Прохладное после ночного дождя, солнечное и ароматное майское утро напоминало о приближении лета. Поляны вдоль дороги золотились головками цветущих одуванчиков – нежных, свежих, нетронутых войной. Отцовский «фиат» довольно медленно пыхтел по горной дороге, поскольку тащил прицеп, доверху нагруженный скарбом, оставшимся после продажи дома. Мотор натужно гудел на подъёмах, Алекс нервничал, нажимал на газ и неслышно проклинал всех и вся. Наконец он съехал на обочину, дёрнул рычаг ручного тормоза и тяжело выдохнул. Двигатель перегрелся, закипел, ему требовалось остыть. Милица выбралась наружу и пошла по траве, стараясь