Плоскость. Марк Рабинович

продрав глаза, он стремительно вскочил с койки: что-то было не так. Да что там, буквально все было не так. Еще вчера вечером его гнал на юго-запад крепкий муссон и "Алисия" с заклиненным румпелем уверенно взлетала на волну и легко скользила вниз. Теперь же ветра не было почти совсем, мачта смотрела вертикально вверх и "Алисию" почти не качало. Точнее, ветер был, но он никак не напоминал муссон. Это был легкий бриз, так хорошо знакомый ему по Средиземноморью. Провисшие паруса хлопали и медленно толкали "Алисию" в совершенно неожиданном направление: компас показывал юго-юго-восток, хотя румпель был по-прежнему заклинен. Впрочем, штиль мог повернуть его суденышко куда угодно. Сам же океан изменился напрочь, да и океаном-то перестал быть, легко раскачивая яхту мелкими, рваными волнами, которых не бывает в настоящем океане. И что-то еще было неправильно, но эта неправильность ускользала, играла с ним своей недосказанностью, пока он наконец не сообразил: было жарко, очень жарко. Вчерашняя прохлада, дыхание Антарктики, куда-то исчезла.

      Алекс судорожно схватил бинокль и стал исследовать горизонт. Да, ну конечно же! Впереди по левому борту была суша, полускрытая туманом, из полосы которого виднелись покрытые зеленью вершины. Мадагаскар или Африка? Если это Африка, то наверное ЮАР, а там его могут ждать люди Васифа, но уходить обратно в океан, не зная своего положения, без еды и без воды, было уже верной смертью. Как легко действовать тогда, когда нет выбора! К берегу, решил он, разумеется, к берегу. Но бриз едва шевелил паруса и берег не приближался. Мысленно пожав плечами, Алекс включил двигатель, надеясь не только быстрее достичь суши, но и зарядить планшетник и выяснить наконец свое местоположение. Через полчаса планшетник начал подавать признаки жизни, но ловить сигналы позиционирования отказался. Это было более чем странно, однако будучи программистом, Алекс не доверял ни электронике, ни, в еще большей степени, программному обеспечению и махнул рукой на вредный прибор. Телефон, наспех заряженный, тоже не ловил сеть и это уже совсем не радовало. Тем временем берег заметно приблизился и прямо по курсу из низкой полосы тумана появилась лодка. Она шла встречным курсом, уже через пару минут ее можно было рассмотреть и Алекс не поверил своим глазам: то был "банка", хорошо знакомый ему филиппинский тримаран, похожий на огромного таракана. Он хотел довернуть поближе к тримарану, но "банка" сам сменил курс и начал сближаться. Только тут он заметил, что лодка гребная, с одним двухлопастным веслом, как на каное.

      – Эй, на лодке – хрипло окликнул Алекс гребца по-английски – Привет!

      Тот недоуменно уставился на него и произнес что-то на совершенно незнакомом языке. Алекс попробовал поприветствовать его на русском, на французском и на иврите, но гребец лишь недоуменно мотал головой, показывая, что не понимает. Вдруг он неожиданно сказал:

      – Гой ест’е! Ряд’оватисья тыя!

      …По крайней мере для Алекса это прозвучало примерно так и заставило вздрогнуть от неожиданности.