Байки негевского бабайки. Том 2. Пиня Копман

того, которого нашла.

      Дауна болезнь – подарок Божий.

      Так она одарена была.

      Отнесла за пазухой к старушкам

      В дом из кирпича невдалеке.

      Так и стал котенок жить в «психушке».

      В комнате у Ани. В уголке.

      В этом доме доживали тихо,

      Грелись и питались (хоть с трудом)

      Три десятка стариков и психов.

      То, что раньше звалось: «Божий дом»

      Был тот дом красивым, кроме шутки.

      Над Днепром, как я успел сказать,

      Кто там побывал хотя бы сутки,

      Сразу верил в Божью благодать.

      Двухэтажный, с залом и паркетом,

      Шесть колонн, пилястры, бельведер.

      Говорили, будто место это

      Присмотрел под дачу местный мэр.

      В этот год горючего не стало,

      И с котельной дело было «швах»,

      Так топили только в общей зале:

      Там стояла печка на дровах.

      Кто-то искру обронил спросонок,

      Или кто «подбросил петуха»

      И сгорели Аня и котенок.

      Видно Бог им не простил греха.

      Грешных душ в округе было много.

      Что ж других для жертвы не нашел?

      Слава Богу, я не верю в Бога,

      А не то бы сам с ума сошел.

      Над рекой как раньше, ивы плачут

      Что ни вечер – трели соловья.

      Там сейчас и вправду чья-то дача.

      К сожаленью, я не знаю – чья

      1.39 Беседы о стихах

      В предгории Ферганского хребта,

      с достоинством , серьёзно, не спеша,

      вкушали белый чай мои уста

      и наслаждалась отдыхом душа.

      Тёк ароматный воздух с близких гор

      чинар в ветвях шептал стихи свои

      и плавно тек мудреный разговор

      о сладостных газелях Навои.

      Не о футболе, шмотках и деньгах

      и не о бабах, мятых впопыхах.

      Не о болезнях и не о долгах.

      Шел разговор о вечном. О стихах

      Как будто в транс гипнозом погружен,

      читал не глядя в книгу, наизусть,

      газели нам учитель Иманджон,

      а в голосе звенели страсть и грусть.