Аттракцион мести. Инга Максимовская

тонкий, надтреснутый голосок, несущийся из дальнего угла. Оттуда, где стояло странное, кресло, так не похожее на привычный предмет обстановки, ранее ее виденный.

      – Малыш, ну я же ведь лучше собаки, – сама от себя не ожидая, сказала Милана, голосом мультяшного Карлсона, от чего ей самой стало вдруг неудобно. Семен поджал губы, с трудом сдерживаясь, чтоб не рассмеяться. Она покраснела, почувствовала, как пощипывает щеки. Заливающиеся свекольным румянцем. И за своими переживаниями, не сразу заметила детскую мордашку, с любопытством выглядывающую, из-за спинки кресла. Боже, это же инвалидная коляска. Милана потеряла дар речи от осознания того, что малыш, глядящий на нее сверкающими глазенками, не просто так сидит в этом странном приспособлении. Но ведь это невозможно, как же так?

      – Так что, Васька, будешь знакомиться с няней? И почему ты снова сидишь в темноте? – спросил Крылов, с непередаваемой нежностью и любовью сквозящими в каждом его слове. Мила почувствовала, как пол у нее под ногами покачнулся, а потом вдруг поплыл куда-то в сторону. Васька. Тот, которого он отнял у нее. Вот он здесь, она может дотронуться рукой до пушистой макушки, прижать к себе любимого мальчика, глядящего на нее незабудковыми, чистыми глазенками.

      – С вами все в порядке? – Семен подхватил ее под локоть, очень вовремя, иначе она просто упала бы. До женщины только сейчас начало доходить, что это не ее ребенок. Просто такое невероятное, а от того еще более болезненное совпадение. Впивающееся иглой в ее освежеванное сердце.

      – Да, все хорошо. Простите, – с трудом собрав мысли в кучу, промолвила Милана, не сводя взгляда с ребенка. Васька повернулся к ним, с трудом справляясь с невероятно громоздкой для его маленького, изломанного тельца коляской.

      – Что, и вам я не нравлюсь? – тихо спросил мальчик, и у Миланы зашлось сердце, от жалости, от нерастраченной материнской нежности и желания быть всегда рядом, укрывать от бед, от злых глаз этого маленького, несчастного птенчика. – Тоже считаете меня уродцем?

      Милана вздрогнула. Слова ребенка больно полоснули ее в самую душу, пробирая до костей.

      – Ты прекрасный, – выдохнула она, чувствуя, как щеки заливают горячие слезы. Слезы, которых она так ждала, долгих десять лет.

      – Василий Семенович, – строго посмотрел на сына Крылов. – Ведите себя прилично. Я оставлю вас двоих ненадолго. Пообщайтесь. А потом, мы подпишем документы. Как вас зовут, кстати?

      – Странный вы человек, – выдохнула Милана, – притащили к ребенку, черт знает кого, даже не спросив имени. А вдруг я преступница?

      – Нет, дорогуша. Вы миленькая глупышка, которая, почему – то, единственная из всех пришлась по душе моему сыну. По крайней мере, он не прогнал вас сразу. Ну хорошо, если вы не хотите представиться, я буду звать вас Фрекен Бок, по аналогии с вашим чудесным выступлением, в роли мужика с пропеллером, – Семена явно развлекала ситуация, и растерянный вид женщины, стоящей напротив, смотрящей на него глубокими глазами. Да он дурак, именно идиотом он чувствовал