Ребёнок от отчима. Анна Леманн

ко мне, но почему-то смотрит на мои ноги, медленно поднимая взгляд к моему лицу.

      К моим глазам, которые наполняются слезами. Обиды, что Кирилл так со мной поступил. Что Алиса предала. Что верила в дружбу, а она оказалась фуфлом. Что верила в любовь, а она оказалась обманом.

      Что мама променяла меня на мужчину. Что верила в семью и материнскую любовь, а это всё… только в сказках. На самом деле в один день придёт злой волшебник и украдёт у тебя маму, д даже… не заберёт в своё мрачное царство…

      А я бы пошла. Потому что хотела быть с мамой. И с отчимом думаю бы, сошлись.

      В несколько шагов Карим оказывается передо мной и заставляет взглянуть в его глаза. Долго и упорно что-то высматривает и ищет в моих глазах, а затем наклоняется и целует. Мимолётно, быстро, но до чёртиков волнительно. Не давая осознать, что я впервые целуюсь с кем-то.

      Что впервые мужские губы касаются моих и пленят.

      – Киса, зачем? – тихо говорит в губы между поцелуями. Уже уверенными, продолжительными, возбуждающими и привязывающими меня к этому мужчине. – Ты красивая… найдёшь того, с кем переспать. Не сейчас. Потом. Когда головой думать будешь, – обхватывает лицо руками, прекратив дарить сладкие поцелуи.

      – Устала я, – шепчу ему в ответ. – Устала быть одной. Устала от предательств. Хочу быть с тобой.

      И сейчас я говорю это не из мести Алиске, а потому что и правда хочу быть с Каримом. Смотреть в его глаза и видеть то, как он смотрит в мои. Чувствовать и слышать его голос. Понимать, что этот мужчина, который мог бы взять меня на раз-два, отговаривает от близости с ним.

      Ощущать в его прикосновениях то, что я говорю своими. Отчаяние. Мольба. Просьба не оставлять. Не бросать. Не давать чувствовать себя одиноким.

      – Потерпи и всё будет, – улыбается одним уголком губ. – Всё обязательно будет, – убеждает скорее себя, чем меня и, развернувшись, идёт на выход.

      – Ты просто трус, Карим, – говорю ему. – Тебе страшно. Ты не хочешь быть со мной не потому, что я маленькая. А потому, что ты такой же, как я! Улыбаешься и скалишься на всех вокруг, а внутри кричишь и разрываешь себя на куски! Понимаешь, что я заставляю тебя чувствовать это… И бежишь!

      – Ты меня не знаешь, – рычит, не оборачиваясь.

      – И что? – подхожу к нему и говорю в спину: – Я слепая и не вижу?

      – Видит бог, я пытался, – разворачивается ко мне и одаряет безумным, бушующим, охваченным огнём, взглядом.

      Подлетает ко мне и грубо впечатывает в стену, вдавливая меня в неё своим телом. Тяжело дыша, смотрит мне в глаза и пытается уничтожить и пригвоздить за то, что смела так открыто его прочитать и ещё высказаться.

      Карим недоволен. Зол. Возбуждён своей яростью.

      – Маленькая глупая девочка, – шепчет перед тем, как поцеловать меня. Страстно. Опьяняюще. Умопомрачительно. Так, что сердце остановилось и перестало биться, лишь бы не спугнуть этот сладкий момент моего поражения. Или победы. Момент, когда я ощутила мужской аромат, дыхание и себя в чьих-то руках.

      Руках мужчины, что пытается меня обидеть, задеть, наказать за то, что «маленькая, глупая девочка» тронула