Байки из баньки. С. В. Егоров

постороннего и посторонних не наблюдаю, чиста, как слеза, – даже не сказал, а выкрикнул я на вопрос Борисыча.

      – Не кричи, кстати о посторонних, пойду дверь замкну. Хорошо, что напомнил.

      – Не ходи, я уже запер, когда ты на стол накрывал, давай не отвлекайся, ну сколько можно ждать.

      – Так, ладно, идём дальше, как насчёт аромата?

      – Да чего его нюхать, его не нюхать надо, а употреблять, может, уже, а, Борисыч?

      Мой жалостливый голос остался без ответа. Не Борисыч, а педант какой-то. Буду терпеть, хотя замечаю, что и ему уже это затягивание поднадоело. Скосил глаза на «чайник», гляжу, а там и вторая порция на подходе, поторопиться бы надо, да разве его проймёшь. Даже вздохи мои тяжкие на него не действуют.

      – Ладно, сейчас проверим на соответствие, так сказать, нашему ГОСТу. Да не ёрзай, не ёрзай, уже скоро.

      Борисыч бережно, аккуратно двумя пальцами опустил хрупкий прибор в остывающий «чаёк».

      Мы замерли, нетерпеливо разглядывая показания прибора. Замолчали. Посмотрели друг на друга, опять молчим. Наконец, Борисыч прервал затянувшуюся паузу. Спросил, с недоумённым сомнением спросил.

      – Что видишь?

      – Да вроде как зашкаливает прибор, может, не исправный?

      – Не должен, он же целый, трещин нету, чего ему ломаться? Ну что ж, тогда остаётся только дегустация.

      – Давно пора, наполняй, Борисыч, чашки, сейчас испробуем, и все твои сомнения исчезнут. Я нисколько не сомневаюсь в твоей компетенции в этой технологии, без прибора обойдёмся.

      Борисыч аккуратно, как всегда, бережно наполнил вовремя пододвинутые мною к нему чашки, не пролив ни капли. Конечно, хотелось бы пополнее, ну да ладно, ещё наверстаем. Был бы Фёдорыч с нами, непременно сделал бы замечание по поводу краёв чашечных.

      Был произнесён соответствующий моменту тост, кем произнесён, сейчас затрудняюсь сказать, да и не важно, главное громко и с выражением, от души был сказан.

      Махнули мы с Борисычем «чайку» и… А далее произошло то, что вспоминается с содроганием.

      Для меня исчезли все звуки, доносящиеся из открытого окна, полный штиль наступил, космическая тишина настала, и воздух в лёгких пропал, полный вакуум образовался. Не вздохнуть, не п… не получается. Жуть. По телу волна пошла, довольно ощутимая, сверху до низу покатилась, а за ней мурашки шибко, ходко так запрыгали, до самых пяток, куда дальше поскакали, не знаю, дальше только пол, по нему, видать, рассеялись. Ну, да бог с ними, не до них.

      Кое-как отдышался, чувствую, что пока говорить не могу, сиплость в голосе, слова не проталкиваются.

      Ладно, думаю, не навек же я онемел, должно рассосаться, обязательно должно, а как же иначе.

      Кое-как до минералки, не глядя, на ощупь, судорожно дотянулся, глотнул, чтоб бурю внутри поднявшуюся успокоить, помогло, утихомирилась.

      Вот и другая волна по мне пошла, не такая, как до этого, а тёпленькая, приятная, вот уже и жарко мне стало, аж распирает всего.

      Приоткрыл кое-как слезящиеся глаза, на Борисыча