Завещание доктора Шребера. В. А. Мазин

безграничного архива языка, находящегося в постоянном пользовании. Архив этот везде и нигде, но главное – он на связи.

      В марте 1894 года у Шребера открывается прямой канал телесвязи с Богом. При этом Бог из того, на ком держится Мировой порядок, превращается в чудесного мучителя одной отдельно взятой души, души Даниэля Пауля Шребера. Однажды ночью Бог является судье и обращается к нему могучим низким голосом, голосом отнюдь не дружелюбным: “Luder”. Что это обращение значит? Luder – падаль, падший, а точнее все же в женском роде: негодница, дрянь, сучка, распутница, шлюха, стерва. Это слово относится к судье Шреберу, к кандидату в рейхстаг? Да, он пал. Да, он не выдержал нервного напряжения и оказался в психиатрической больнице. Да, он пал, и Бог «мог, считая субъект уничтоженным, оставить его, liegen lassen»[36], смог оставить его одного, лежать и разлагаться. Брошенный на произвол судьбы, Шребер оставляет этот мир. Его место определено обращением Бога. Бог своим именованием предписывает место: место Шребера в этом мире помечено словом Luder, его место – место Luder. Его место уже не в этом мире. Он пал. Он выпал из него. Лакан называет этот момент переживаний Шребера, момент, когда «Ариман, низший бог, явился к Шреберу во всем блеске своего могущества и позвал его простым и, если верить пациенту, обычным в фундаментальном языке словом Luder»[37], точкой надира. Надир – понятие из астрономии, означающее низшую точку, которую небесное тело достигает в движении по видимой орбите. Надир – антипод зенита. Шребер в своем беспредельном падении оказывается на самом дне космического пространства.

      Разве слово Luder относится только к Шреберу? Нет. Эхом оно возвращается к Богу. «Бог – это шлюха»[38]. Это и Его падение. Это и Его распад. Распад Его Закона. Потому Шребер – и падаль, и шлюха, оставленная, покинутая Богом. Лакан, называет эту оставленность Шребера, его позицию liegen lassen, фундаментальной, поскольку именно она делает «возможным образование первичной символизации Матери»[39]. Эта субъективирующая символизация осуществляется через подчинение. Шребер пассивен, но не просто сам по себе, не просто лежит, а брошен, оставлен лежать. Без Другого здесь дело не обошлось.

      Первичная символизация Матери – символизация божественного всемогущества, Бога Языка. За Богом Шребера, за его то и дело распадающимся богом обнаруживается материнская фигура. Власть и язык, родной, материнский, Muttersprache, на её стороне. Бог Шребера не без женского основания, невозможен без лингвистической основы материнского языка.

      Бог проводит в отношении Шребера свою политику. И Шреберу она не по душе, не нравится ему система политики Бога. Бог ведь по своей воле может в любой момент уничтожить неугодного ему человека. Бог подобен человеку, и если Его интересы

      сталкиваются с интересами отдельного человека, народа (можно вспомнить Содом и Гоморру!) или, возможно, даже с интересами населения всей планеты (в силу возрастание нервозности и разврата), тогда у Бога так же, как

36

Лакан Ж. (1958). О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза // Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда / Пер. А. К. Черноглазова. М.: Русское феноменологическое общество, Логос, 1997. С. 112.

37

Лакан Ж. О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза. С. 123.

38

Там же. С. 131: «Итак, последнее слово, где „внутренний опыт“ нашего века подвел себе самому итоги, прозвучало пятьюдесятью годами раньше, чем мы думали, – в теодицее, орудием которой является Шребер: „Бог – это шлюха“» (там же). И в примечании мы читаем: «В оригинале “Die Sonne ist eine Hure” (S. 384 – app.) Солнце для Шребера – это главный облик Бога. Внутренний опыт, о котором мы говорим, нашел свое выражение в творчестве Жоржа Батая. В повести „Мадам Эдварда“ он описывает наиболее крайние его формы» (там же, с. 136).

39

Там же. С. 115.