Автоматизация и будущее работы. Аарон Бенанав

в 2014 году этот термин ввел Аарон Бастани для обозначения возможной цели социалистической политики. Это словосочетание на протяжении пяти лет использовалось как мем, пока наконец не вышла в свет одноименная книга Бастани, где обозначены контуры автоматизированного будущего, в котором искусственный интеллект, солнечная энергия, редактирование генома, добыча полезных ископаемых на астероидах и искусственное мясо создают мир досуга и самоопределения без границ[15]. Понятие «коммунизма роскоши» обеспечивало столь необходимый противовес левой риторике коллективного самопожертвования и антиконсюмеристской экономности.

      Повторяющиеся страхи

      Эти футуристические предвидения, исходящие из всех сегментов политического спектра, зависят от общей гипотезы по поводу траектории технологических изменений. Более того, в разгар пандемической рецессии самоуверенность, характерная для дискурса автоматизации, только выросла. Хотя технологические изменения сами по себе не были причиной исчезновения рабочих мест (по меньшей мере на сей раз), теоретики автоматизации утверждают, что распространение пандемии ускорит переход к более автоматизированному будущему. Утраченные рабочие места никогда не будут восстановлены, поскольку роботы, которые готовят еду, убирают, выбрасывают мусор, ходят за продуктами и ухаживают за детьми, не могут, в отличие от выполняющих те же задачи людей, заболеть коронавирусом и заразить им других[16]. Правы ли здесь теоретики автоматизации?

      Чтобы ответить на этот вопрос, стоит дать пару рабочих определений. Автоматизацию можно отличить от прочих форм трудосберегающих технических инноваций в том отношении, что автоматизирующие технологии полностью замещают человеческий труд, а не просто увеличивают производительные способности человека. При наличии дополняющих труд технологий та или иная разновидность труда продолжит существовать, однако каждый занятый в ней работник будет более производителен. Например, добавление новых механизмов к автосборочной линии сделает ее работу более эффективной без упразднения работы на конвейере как таковой – чтобы произвести какое-либо конкретное количество автомобилей, потребуется меньше рабочих на конвейере. Приведет ли подобное техническое изменение к исчезновению рабочих мест, зависит от соотносительных скоростей роста производительности и выпуска в автомобильной промышленности: если выпуск растет медленнее, чем производительность труда – а это, как мы увидим, общераспространенный случай, – то в таком случае количество рабочих мест будет сокращаться. Это утверждение верно даже без учета фактора автоматизации. Напротив, подлинная автоматизация происходит всякий раз, когда, как предположил Курт Воннегут в своем романе «Механическое пианино», «в три минуты проделывается работа, на которую перед войной уходил целый час. Хлоп!»[17]. Вне зависимости от того, насколько увеличивается производство, больше никогда не появится

15

Aaron Bastani, Fully Automated Luxury Communism: A Manifesto. London: Verso, 2019.

16

Мартин Форд утверждает, что пандемия изменит «потребительские предпочтения и действительно распахнет новые возможности для автоматизации», цит. по: Zoe Thomas, “Coronavirus: Will Covid-19 speed up the use of robots to replace human workers?”, BBC News, April 19, 2020. См. также: Michael Corkery and David Gelles, “Robots Welcome to Take Over, as Pandemic Accelerates Automation”, New York Times, April 20, 2020; Carl Benedikt Frey, “Covid-19 will only increase automation anxiety”, Financial Times, April 21, 2020. Противоположная точка зрения представлена в: Matt Simon, “If Robots Steal So Many Jobs, Why Aren’t They Saving Us Now?”, Wired Magazine, March 23, 2020.

17

Kurt Vonnegut, Player Piano. New York: Dial Press, 2006 [1952], p. 73; Курт Воннегут, Механическое пианино. М.: АСТ, 2018, с. 185.