Китай. Эдвард Резерфорд

весь опиум уничтожен.

      – Но нам сказали, мы получим компенсацию, как вы и сами знаете.

      – Это будет чертовски долгое ожидание. Тем временем наверняка капают проценты.

      – Все верно.

      Рид посмотрел на него по-доброму:

      – Я могу заплатить проценты за вас. Вы позволите?

      Трейдер уставился на него в изумлении:

      – Но… мой Бог! С чего вдруг? Вы даже не знаете размера моего долга.

      – Я представляю себе масштаб вашей деятельности. У меня есть неплохая идея. – Перспектива, похоже, нисколько не смутила американца. – Вы не такой плохой парень. А я уже много лет не делал никому добра. Вернете позже. Когда сможете. Спешить некуда.

      – Но, Рид, я занимаюсь торговлей опиумом! Вы же сами говорили, что это грязный бизнес.

      – Знаете, Трейдер, как говорят: инвестируйте в человека. Возможно, вы начнете торговать чем-то другим. – Он усмехнулся. – По всей вероятности, придется.

      – Вы невероятно добры, Рид, но я не могу позволить вам…

      – У меня есть деньги, друг мой, – тихо произнес Рид и широко улыбнулся. – В достаточном количестве, чтобы моя жена захотела выйти за меня.

      – А если не смогу расплатиться с вами?

      – Тогда… – Рид одарил его очаровательной улыбкой, – жене достанется меньше после моей смерти.

      – Я не знаю, что сказать.

      – Еще кое-что, Трейдер. Как насчет обеда у меня завтра? Моя квартирная хозяйка великолепно готовит.

      Миссис Виллемс, вдова, жила в домике, отделанном голубой штукатуркой, на тихой улочке примерно в пятидесяти ярдах от старой иезуитской артиллерийской установки. В саду позади дома был пруд с лилиями. Дом принадлежал миссис Виллемс, а сад – ее белому коту, у которого нужно было испрашивать разрешение, если вы хотели посетить пруд с лилиями.

      Как и многие жители Макао, миссис Виллемс выглядела наполовину азиаткой, наполовину европейкой. С широко расставленными миндалевидными глазами и красивыми чертами лица она была привлекательной, но сколько ей лет? Трейдер так и не понял. Ей могло быть как тридцать пять, так и все пятьдесят. Хозяйка приветствовала его на плохом английском, но явно понимала все, о чем они говорили.

      Дом был обставлен просто, интерьер представлял собой приятное смешение стилей: китайский стол, красивый старинный португальский шкаф, несколько голландских кожаных кресел. На стенах Трейдер заметил акварели из разных стран. На одной из них был изображен Лондонский порт.

      – Какие прелестные картины, – вежливо сказал он хозяйке, которая, казалось, была польщена.

      – Подарок мужа, – с довольным видом ответила она.

      – Она просила мужа привезти картину всякий раз, когда он уезжал в путешествие, – объяснил Рид. – Я полагаю, так он доказывал, что думает о ней. – Он улыбнулся миссис Виллемс. – Как видите, у него был довольно хороший вкус.

      Они уселись в кресла, и миссис Виллемс подала напитки, а потом исчезла в кухне.

      – Вы ей понравились, – сказал Рид, который выглядел довольным. –