Китай. Эдвард Резерфорд

вы хитрый сукин сын.

      – Да неужели? – Эллиот выглядел довольным.

      – Я спросил его, что это значит. Он ответил, что я сам все узнаю, но я не уверен.

      Эллиот помолчал, задумчиво рассматривая Трейдера.

      – Если я поделюсь с вами конфиденциальной информацией, Трейдер, вы дадите мне слово, что никому не передадите мои слова? Ни вашему партнеру Одстоку, ни Риду, ни одной живой душе?

      – Обещаю!

      – Во сколько вы оценили бы двадцать тысяч ящиков с опиумом?

      – По меньшей мере в два миллиона фунтов стерлингов. Возможно, больше.

      – И вы думаете, что у британского правительства есть столько наличных денег?

      – Я не знаю.

      – У правительства их нет. А если бы и были, то они не дали бы. Так откуда же деньги?

      – Я не знаю.

      – От самих китайцев. Мы должны заставить их заплатить.

      – Вы говорите про войну?

      – Война – громко сказано. Китай огромен, а тут тьма народу. О сухопутной войне не может быть и речи. Но береговая оборона устарела, военные джонки, которые мы видели, неуклюжи и плохо вооружены. Любой британский военный корабль разнесет их в щепки. Вот что мы должны делать. Проще говоря, мы должны сбить их с толку.

      – А потом? – спросил Трейдер.

      – Знатоки истории Китая говорят, что для китайцев обычная практика – откупиться от неприятностей, если есть такая возможность. Их империя древняя и закрытая. Пока все возвращается на круги своя, им все равно. Но они ненавидят терять лицо. Я считаю, что, вместо того чтобы потерять лицо и потопить еще больше своих кораблей и разбить береговые батареи, они согласятся на скорейшие условия перемирия. Естественно, туда включат торговые уступки и репарации, которые можно направить для возмещения наших военных расходов и компенсацию нашим торговцам за опиум. Мистер Рид проницателен, и он прав. – Эллиот улыбнулся. – Британской империей правит флот.

      Итак, Эллиот замышлял войну между своей страной и Китаем.

      Трейдер был под впечатлением. Он привык к высокомерным военным, опытным местным чиновникам и циничным торговцам Калькутты, но это было его первым настоящим знакомством с холодным, безжалостным дипломатическим интеллектом, который стоял за всем происходящим.

      Но мне это мало чем поможет, подумал он. Моя единственная надежда даже не на британское правительство, а на будущую войну против огромной империи, которой может и не случиться и в исходе которой, что бы там себе ни считал Эллиот, нельзя быть уверенным.

      – У меня последний вопрос, – сказал он. – Вы знаете, что эмиссар Линь написал письмо королеве. Оно написано на корявом английском, но его аргументы достаточно ясны. Что, если ее величество согласится и встанет на сторону Китая?

      Эллиот пристально посмотрел на него и улыбнулся.

      – Мой дорогой Трейдер, ради всего святого, что заставляет вас думать, что письмо ей покажут?! – мягко спросил он.

      В начале мая войска и полиция покинули набережную. Но Мэтисон, Дент, Одсток и большинство английских торговцев все еще оставались