Китай. Эдвард Резерфорд

больше серебра, чем притекает. Намно-о-о-ого больше. Они истекают серебром, как кровью. – Рид пожал плечами. – Император должен что-то сделать.

      – Значит, все дело в серебре! – воскликнул Трейдер. – А не в чем-то еще.

      – Не так быстро, Трейдер. Вы спросили, почему император обрушил удар на нас. Я считаю, что у него нет выбора из-за проблемы с серебром. Но означает ли это, что он не печется о своем народе? Держу пари, он обеспокоен. Или что торговля опиумом – не грязный бизнес?

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Я не верю, что все сводится к одной причине, Трейдер. Черное и белое, добро против зла. В реальной жизни все не так. Историки будущего обнаружат, что сейчас одновременно происходят самые разные вещи, причем некоторые из них, возможно, и вовсе случайность. Если историки смогут вычленить какую-либо закономерность, она, вероятно, будет сложной, постоянно изменяющейся системой, как море. – Он улыбнулся. – Бог создал Вселенную, Трейдер, но это не значит, что Он создал ее простой.

      На следующее утро по всей набережной расставили на столбах плакаты площадью пять квадратных футов, исписанные иероглифами. Доктор Паркер вышел прочитать, что там написано.

      – Линь заявляет, что лучше проявит терпение, чем прибегнет к насилию, но мы должны сдать опиум. Если Эллиот не может контролировать британских торговцев, то ему нет смысла здесь находиться. А если он не подчинится, его поразит само Небо. – Паркер криво ухмыльнулся, глядя на них. – Может, угроза и исходит от Неба, но она вполне реальна.

      – Чертовски грубо! – воскликнул Талли.

      – Я бы сказал, это скорее похоже по тону на школьного учителя, отчитывающего непослушных школьников, – ответил Паркер. – Наверное, Линь видит это именно так.

      Эллиот ненадолго появился в библиотеке, и Мэтисон сразу обратился к нему:

      – Мы в тупике. Я собираюсь предложить Линю достаточно опиума, чтобы это устроило императора и он сохранил лицо. Четыре, может, пять тысяч ящиков. Если повезет, это поможет.

      – Я запрещаю вам что-либо предлагать ему! – отрезал Эллиот.

      – У вас есть план получше? – сердито проворчал Мэтисон.

      – Да.

      – И какой же?

      Но Эллиот уже развернулся и вышел.

      Он вернулся ранним вечером. Трейдер, Рид, Мэтисон и большинство британских торговцев, которые оставались на территории фактории, собрались вокруг.

      – Джентльмены, ясно, что Линь не может и не намерен торговаться. Поэтому я собираюсь отдать ему весь опиум, – спокойно объявил Эллиот.

      Раздался вздох изумления.

      – Весь? – переспросил Мэтисон.

      – Весь, что у нас есть здесь, на складах, на судах в заливе. Даже опиум под реализацию. Все до последнего ящика.

      – Мы должны отдать все Линю?! – воскликнул Дент. – Будь я проклят, если соглашусь на это!

      – Нет. Вы отдадите опиум мне. А я – Линю.

      Воцарилась ошеломленная тишина.

      Первым заговорил Мэтисон:

      – То есть вы присвоите себе опиум как представитель британского