Тень лосуна. Владислав Воджик

всем разобрался и скоро вернется.

      – Кажется, Гэйлон заявил, что отказывается от короны и хочет поехать в Андалион, чтобы стать Хранителем знаний? – неожиданно спросил Вэйланд, испытующе взглянув на принца.

      – Да, он всегда был таким. Для него поиски истины дороже короны. Он сам по себе, и власть его не интересует, – грустно сказал принц.

      – Как и тебя, ты ведь тоже не горишь желанием стать королем? – испытующе взглянув Генгрэду в глаза, спросил паж.

      – Я хочу быть с Эзельфледой, хочу семью и спокойно жить подальше от всех забот, касающихся власти, но…

      – …но став королем, ты сможешь спасти королевство, которое, при всем моем уважении к твоему отцу, буквально разваливается на части! – вскричал Вэйланд.

      – Ты прав. И когда придет время, я приму корону и, надеюсь, ты по-прежнему будешь рядом. – Принц повернулся и с надеждой взглянул в глаза другу. Тот не отвел глаз и твердо ответил:

      – Можешь в этом не сомневаться. Ты полон чести и достоинства, и я помогу тебе стать хорошим правителем.

      Дальше друзья ехали молча. На въезде в столицу они разделились: Генгрэд поехал к дому своей возлюбленной Эзельфледы, дочери столичного банкира, а его паж направился в трущобы, где он жил в небольшой комнатушке над лавкой мясника.

      Вэйланд неспешно скакал по улочкам города и рассеянно рассматривал развешанные повсеместно полотна с изображением королевского герба.

      Герб претерпел значительные изменения во время войны с Рейвудом. До войны это был «Барсук, пьющий воду из реки», но нынешний король велел его изменить на «Барсука, рвущего когтями поверженного орла на фоне алого заката».

      «Интересно, прибудет ли жених к дочери короля под гербом Рейвуда – огромным орлом, созерцающим людей и зверей у своих лап?» – мимоходом подумал Вэйланд.

      Вэйланд понимал, что король уже совсем ничем не управляет, раз отдает свою единственную дочь за аристократа из Рейвуда, который даже не был принцем крови. Ходили слухи, что казна совсем пуста, и эта свадьба была нужна, чтобы ее пополнить. Рейвудцы платили большие деньги за возможность обрести королевский статус.

      На дорогах зверствовали разбойники, многие деревни перестали платить налоги в казну, а новоявленная «знать» на местах не гнушалась набивать фольконами свои карманы, запугивая крестьян и вымогая у них последнее. Помощи ждать было неоткуда, разве что от богини-покровительницы, но и она была глуха к их страданиям.

      Небольшие города, особенно на севере королевства, из последних сил старались быть очагами спокойствия посреди бушующих грабежей и убийств, но не особенно в этом преуспевали. И все-таки народ искренне верил, что однажды король наведет порядок, хотя все происходящее говорило об обратном: на улицах с самого утра пьянствовала стража и пугала скорее добропорядочных жителей, нежели воров и грабителей, которых становилось больше день ото дня, и единственное, что хоть как-то их сдерживало – это они сами. Убивая друг друга.

      Небольшое столпотворение на дороге привлекло