Время инстинктов. Цыганский промысел. Наталия Кузьмина Азъ

слова были примерно такими:

      – Месяц ясный, ты за морем бывал?

      – Бывал.

      – Месяц ясный, ты Бога видал?

      – Видал.

      – Месяц ясный, а у Бога спинка болит?

      – Не болит.

      – Este o lună senină, ai fost peste mare?

      – Am fost acolo.

      – E o lună senină, l-ai văzut pe Dumnezeu?

      – L-am văzut.

      – Luna este clară, dar doare spatele lui Dumnezeu?

      – Nu doare.

      – Asigură-te că Iris nu se îmbolnăvește.

      Tânărul este o lună tânără, ai un corn de aur. Ai fost în lumea cealaltă?

      – Am fost.

      – Ai văzut morții?

      – Am văzut.

      "Le doare spatele?"

      – Nu, nu doare.

      – Deci Iris nu a avut nicio durere, nu s-a îmbolnăvit, nici tânără, nici bătrână, nici timp de secole, nici la adunare, nici la re-tăiere, nici la prânz, nici la miezul nopții. Și tânărul înota pe mare și mi s-a părut. Ca și cum cei trei regi nu pot sta în spatele unei bănci, așa că Iris nu are dureri de spate. Ca un țigan pe dormit, pe o plimbare, pe un spectacol. Un cazac sub pălărie, un cazac sub pălărie chineză și o fată sub pălărie.

      Să fie așa cum poruncesc.

      Cuvântul meu este puternic, dar sculptat, ca o sabie de Damasc. Îmi voi coborî cheia în mare, astfel încât să nu fie efectuată, aruncată nici de un val, nici de o mână.

      Doar cheia Damascului și cea din oțel confirmă și confirmă cuvintele mele, puterea lor este puternică, puterea este mare, ca o pasăre pe cer.

      Nimeni nu-l poate întrerupe.

      Нету словам моим переговору да недоговору, мой заговор камня крепче, железа носливее.

      Замок амбарный на ключ закрыла Злата, а запертый замок с ключом, в реку быструю проточную бросила.

      – Злата, что за язык у тебя?

      – Язык рома.

      – Откуда ты его так хорошо знаешь?

      – Это мой родной язык.

      – Да неужели?

      Злата ответила молчаливым кивком. Поняв ситуацию, Ирис больше не стала приставать с неуместными вопросами. В её жизни тоже было предостаточно тайн, о которых она не спешила сообщать окружению.

      Ирис принимала за монеты людей жаждущих толкования своих снов, ищущих рецепт любви или долголетия. Эта бабулька представляла собой кладезь переполненную тайнами и была хранителем различных редчайших ценностей. Никто не знал что таится в её комнате, что она хранит там, за семью замками. Но эти тайны совместно с даром, сплотили Злату и Ирис. Таким образом их жизнь бок о бок наладилась. Злата уже не морщила носик при общении с ней, а Ирис стала менее высокомерной, более доступной и улыбчивой.

      Она даже однажды разоткровенничалась и рассказала Златке о своём сыне.

      Вскоре, две прочие свободные комнаты заселили молодые люди – студенты. К счастью дома они бывали крайне редко. Дружба с Ирис, наделила Злату правом быть полноправной.

      Цыганский ген

      Встречая на улицах цыган Златка испытывала несказанную вину. Кровь её закипала и магнитом тянула подойти, дотронуться, спросить хоть в двух словах, как дела у ромалэ, поговорить на родном языке. Но пообещав Гавриилу не контактировать лишний раз с людьми, а тем более с чужими цыганами, держала свой обет. Он прав, нечистые на руку, крикливые люди, не должны быть вхожи в их дом. Другое дело её кровные родственники, но вряд ли она теперь встретит их на своём жизненном пути. Бросив своих родичей, вынужденно отказавшись от рода, Злата конечно же испытывала жуткие муки. Но безмерно сильно любя своего Гавра, была готова на всё ради него. Время революционных бунтов и дискомфорта тоже