Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь (сборник). Рафаэль Сабатини

Вы смеетесь надо мной? Я узнаю, что сын моего брата собирается войти в дом его убийцы, и вы еще спрашиваете меня, почему мне это не нравится!

      Кардинал вздохнул печально и укоризненно.

      – Зачем же преувеличивать, Рейнальдо? Как-никак, обвинения в убийстве не было…

      – Позвольте мне судить самому! – заорал на него Рейнальдо.

      – Дама, – спокойно сказал Просперо, – из рода Мональди, а не из рода Дориа.

      – Это существенная разница, Рейнальдо, – промурлыкал кардинал.

      Но Рейнальдо с грохотом обрушил кулак на стол, возле которого стоял.

      – Черт возьми! Вы еще будете спорить? Разве она не стала племянницей Дориа после его женитьбы? Разве она не приняла его фамилию?

      Монна Аурелия остановила его:

      – Я думаю, вы забыли о моем присутствии. Не кричите, синьор. У меня от вашего крика болит голова.

      – Ваша голова, мадам? А как насчет вашего сердца? Или оно так же бесчувственно, как сердце вашего сына?

      – Господь да ниспошлет мне терпение. Я не допущу, чтобы на меня повышали голос в моем собственном доме.

      – Нет-нет, – поддержал ее кардинал. – Это непристойно. Весьма непристойно, Рейнальдо. Вы должны считаться с Аурелией.

      – Я думаю о нашей чести! – огрызнулся разъяренный Рейнальдо.

      – Стало быть, и о моей, наверное, – вмешался Просперо. – Удивляюсь только, почему вы находите нужным это делать.

      У дяди перехватило дух.

      – За свое бесстыдство, – ответил он, когда снова пришел в себя, – вы заслуживаете короны наглецов.

      – Стыд, – пробормотал Аннибале.

      – Скажи уж, бесстыдство, – поправил его Таддео.

      – Говорите все, что вам угодно, – промолвил Просперо. – Меня это не трогает. Я считаю, что никто из вас не имеет права диктовать мне линию поведения.

      – Мы не диктуем, – сказал Рейнальдо. – Мы судим.

      – Нет-нет, – не согласился кардинал. – Судить – не наше дело.

      – Может быть, не ваше… – начал Рейнальдо, но кардинал перебил его:

      – Скорее уж мое, благодаря моей должности, чем ваше. Но я менее самонадеян. Я не присваиваю себе промысел Божий. Вы можете осуждать, но не богохульствуйте, Рейнальдо, разыгрывая из себя судию, у вас нет на это права.

      – Уткнитесь в свой молитвенник, вы! Не суйте нос в дела, в которых ничего не смыслите. Говорите, я не имею права? Разве я не имею права на защиту приличий, чести, долга по отношению к нашему имени? Позор Просперо падет на каждого из Адорно.

      – Тем не менее вы не стесняетесь извлекать из него выгоду, – насмешливо бросил ему Просперо.

      Рейнальдо и оба его сына взревели в один голос. Успевший прийти в ярость Просперо расхохотался в ответ на эту вспышку.

      – Разве вы не бедствовали в ссылке, каждый из вас; разве у вас хватало смелости сунуться в Геную или потребовать своего признания, пока шесть месяцев назад мое