Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь (сборник). Рафаэль Сабатини

взревел он, – именно для того, чтобы положить конец как междоусобным распрям, так и чужеземным узурпаторам. Мы взялись за оружие, чтоб вернуть Генуе ее независимость. Мы здесь, чтобы…

      Терпение Просперо истощилось.

      – Господа, господа! Оставьте это для базара. Не нужно здесь речей в духе Тита Ливия[4]. Я знаю, почему мы осаждаем Геную. В противном случае меня бы не было с вами.

      – Это, – спокойно и уверенно сказал старший Дориа, – должно быть достаточным доказательством для вашего отца, даже если он и забыл, что я сам генуэзец до мозга костей и моей единственной целью всегда будет процветание моей страны.

      – Мои письма, – сказал Просперо, – уверили его, что мы служим коалиции только потому, что так мы больше делаем для Генуи. Я писал ему о полученных вами заверениях короля Франции, что Генуе наконец будет возвращена независимость. Должно быть, – заключил он, – мои письма до него так и не дошли.

      – Я рассматривал такую возможность, – сказал Андреа.

      Его вспыльчивые племянники попытались было возразить, но он мягко остановил их.

      – В конце концов, возможно, объяснение именно в этом. Земли Милана забиты испанцами де Лейвы, и ваш гонец мог быть перехвачен. Но следует написать ему еще раз, чтобы остановить кровопролитие и открыть нам ворота Генуи. У дожа должно быть достаточно местных добровольцев, чтобы повидать в городе испанцев.

      – Как мне теперь переправить ему отсюда письмо? – спросил Просперо.

      Андреа сел, уперев одну руку в мощное колено, а другой задумчиво поглаживая бороду.

      – Вы можете сделать это открыто, под флагом парламентера.

      Просперо в задумчивости медленно прошелся по шатру.

      – Испанцы опять могут перехватить его, – сказал он наконец. – И на этот раз письмо, возможно, станет опасным для моего отца.

      На вход в шатер легла тень. На пороге стоял один из лейтенантов Просперо.

      – Прошу прощения, господин капитан. Прибыл рыбак с залива. Он говорит, что у него письмо для вас, но передаст он его только в собственные руки.

      Все застыли в изумлении. Затем Джаннеттино круто повернулся к Просперо:

      – Вы что, ведете переписку с городом? И вы еще спрашиваете…

      – Терпение! – прервал его дядя. – Что толку строить догадки?

      Просперо взглянул на Джаннеттино без всякого возмущения.

      – Введите посланца, – коротко приказал он.

      Больше не было сказано ни слова, пока на зов офицера не явился босоногий юнец и его не втолкнули в шатер. Темные глаза парня внимательно оглядели каждого из четырех мужчин по очереди.

      – Мессир Просперо Адорно? – спросил он.

      Просперо выступил вперед.

      – Это я.

      Рыбак вытащил из-за пазухи запечатанный пакет и протянул его Просперо. Бросив взгляд на надпись, Просперо вскрыл печать, пальцы его слегка дрожали.

4

Тит Ливий (59 до н. э. – 17 н. э.) – римский историк, автор «Римской истории от основания города».