Мой ненастоящий. Джина Шэй

– что же у нас было? Было ли?

      В глазах плывет.

      Боже, ну как так.

      Я же клялась самой себе, что больше никогда не поставлю себя в такую компрометирующую ситуацию. Ночь с ним…

      Нет-нет-нет! Мало того, что это возмутительно, так еще и прекрасно известно, что Ветров вообще не смешивает “личное” и работу. Что это значит? Приказ на увольнение любой дурище, что попробует построить боссу глазки на рабочем месте!

      Господи, ну и почему я еще ничего об этом не помню?

      Я не в платье. В тонкой шелковой черной комбинации. Длинной – ниже колена и с высоким разрезом на правом бедре. Слава богу, достаточно закрытой в области груди! И все равно все это трэш!

      – Вы меня переодевали? – голос дрожит, как у шестнадцатилетней институтки, только что лишившейся невинности.

      – Какой интересный вопрос, Маргаритка, – тянет мой босс настолько откровенным тоном, что мне в срочном порядке становится нужно еще одно одеяло, – ты и вправду хочешь знать, кто именно снимал с тебя платье, касался твоей кожи, надевал на тебя эту дивную ночную сорочку?

      Я все-таки “разлучаю голубков”, хватаю самое ближайшее одеяло с постели, набрасываю его на себя, заслоняя свое тело от ехидных насмешливых взглядов Владислава Каримовича. Впрочем, за моими маневрами он наблюдает с неменьшей язвительностью. Черт с ним. Лишь бы не пялился!

      – Моя горничная тебя переодевала, Цветочек, – снисходительно роняет Ветров, – можешь не прожигать меня взглядом насквозь. Я к тебе и пальцем не прикоснулся. Даже не подглядывал.

      – Ага, только сеанс ночных объятий мне устроили, – вспыхиваю я, пытаясь успокоиться. Ничего не было. Ничего! Фух!!!

      – И ты могла не торопиться из них выбираться, – вальяжно тянет Владислав Каримович. Я осознанно игнорирую эту фразу. Не хочу даже думать, что он говорит всерьез.

      – Почему я здесь? – я все-таки отваживаюсь на этот вопрос.

      Почему я здесь – в его спальне, в его постели, в его квартире, наконец!

      – А ты не помнишь, Маргаритка? – он, кажется, надо мной издевается. Потому что да, я не помню.

      Вообще не помню, чем закочился вчерашний вечер.

      Бокал шампанского помню. Неторопливый вальс под прицелами десятков любопытных взглядов его гостей. Как прожигал мне спину взор его отца…

      А еще помню, как слипались мои глаза… Как я обмякла, так и не покинув жесткой хватки моего босса. И горьковатый привкус на языке.

      – Какая-то гадость была в том шампанском, – медленно проговариваю я, скорее для себя, чем для слушающего меня мужчины, – снотворное, я полагаю? И кто же меня им угостил? Вы?

      Слишком уж подозрительным было его предложение “один бокал и один танец”. Напоить и протянуть время, пока снотворное подействует.

      – Какая ты все-таки умная девочка, Маргаритка, – почему-то даже насмешливое одобрение в голосе Владислава Каримовича звучит как издевка, – да. Я. Меня бы не поняли, если бы моя невеста после помолвки пошла к метро.

      Боже…

      У меня аж земля под ногами