Телец в год быка. Валерий Меретский

нерешительно пожала плечами, не зная, как лучше поступить.

      Врач, заметив ее замешательство: – Ну, давайте дома. Завтра вас дежурный педиатр навестит, – уточнив на корке медицинской карты адрес проживания она продолжила, – она в соседнем доме с вами живет. Все назначения я дам.

      Уже было поздно, но Лина еще не спала. Она то и дело подходила к сыну, трогала его лоб, прислушивалась к его дыханию. Ей вдруг показалось, что он хрипит.

      – Вадим, Вадим, – Лина немедленно стала расталкивать крепко спящего мужа, – Вадим, вставай. Скорую, скорую нужно. Беги, – заторопила она.

      Поликлиника и больница располагались недалеко, буквально в квартале от их дома.

      – Я пока одевать его буду.

      Вадим, толком не проснувшись, натянул спортивный костюм, быстро накинул бушлат и выбежал из квартиры. Выйдя из дома на улицу, он увидел машину скорой помощи и активно замахал ей руками, мол – сюда, сюда, и громко закричал. Водитель скорой возвращавшейся с вызова увидел его и незамедлительно развернулась, и подъехала к подъезду. Когда врач вошла в квартиру, Лина уже застегивала Данилке комбинезон. Выходя из квартиры, Лине, державшей малыша на руках, показалось, что он глубоко глотнул ртом, как рыба, вытащенная на берег, холодный воздух, сквозняком, гуляющий в подъезде. Она посмотрела на его ручки, ногти, которые вдруг на глазах приобрели синюшный оттенок. Скорая еще не отъехала от дома, когда Лина вдруг почувствовала, что сын обмяк.

      – Он не дышит, он не дышит, – ощущая животный страх, закричала Лина. Врач ловко перехватила ребенка из рук матери, быстро расстегнула комбинезон, громко, спокойно скомандовала водителю, – гони, гони, а то мы его потеряем.

      Лина, зажав свой рот ладонями, чтобы ни закричать, ни зарыдать навзрыд от бессилия. Она с тревогой наблюдала, как врач положила малыша на твердую скамью и стоя на коленях двумя руками запрокинула головку, схватив подбородок одной рукой, а другой зафиксировала голову на уровне лба, чуть запрокинув ее назад. Затем она глубоко вдохнула и плотно захватив рот и нос малыша, начала раз за разом вдыхать воздух в его легкие. Затем двумя пальцами – указательным и средним – резко и достаточно сильно начала ритмично нажимать на середину грудины малыша – раз, два, три, четыре, пять, шесть. Опять вдох, выдох в рот и нос ребенка и резкие опять надавливания на середину грудины – раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

      Как она, вышла из скорой, как она бежала за врачом, держащим на руках ее мальчика, Лина не помнила.

      – Вам сюда нельзя, – спокойным тоном остановила ее медсестра и преградила рукой, как шлагбаумом, вход в палату.

      Лина попыталась через ее руку заглянуть внутрь палаты, но ее глаза, залитые слезами, ничего не видели. Она стояла на пороге перед наглухо закрытой дверью несколько секунд. Вытерла слезы рукавом, чтобы хоть немного оглядеться. Мертвая тишина в коридоре звонким гулом отзывалась в ее голове сильной болью. Руки тряслись так сильно, что, возможности с ними справиться