Другая страна. Джеймс Болдуин

живете неподалеку? – спросил Руфус мужчину. Только попробуй прикоснись ко мне, подумал он, и те же необъяснимые слезы готовы были вот-вот брызнуть из его глаз. Живого места на тебе не оставлю. Никто меня больше не будет лапать, никто, никто, никто.

      – Можно сказать, по соседству. На 46-й улице.

      Выйдя из бара, они вновь очутились на ночной улице.

      – В этом городе чувствуешь себя одиноко, – проговорил мужчина, шагая рядом. – Я очень одинок. А ты?

      Руфус промолчал.

      – Может, мы сможем утешить друг друга этой ночью?

      Руфус видел перед собой горящие светофоры, темные, почти пустые улицы, молчаливые черные здания, мрачные дыры подъездов.

      – Ты меня понимаешь?

      – Я не тот, кто вам нужен, мистер, – проговорил он с трудом и вдруг вспомнил, что именно эти слова он когда-то сказал Эрику.

      – Как ты можешь знать, тот или не тот? – Мужчина вымученно рассмеялся. – Разве не мне судить?

      – Мне нечего предложить вам, – ответил Руфус. – Я никому ничего не могу предложить. Не заставляйте меня. Пожалуйста.

      Они стояли на пустой улице, глядя друг на друга. Глаза мужчины сузились от гнева.

      – А о чем ты думал раньше, там, в баре?

      Руфус сказал:

      – Я хотел есть.

      – Ты что, динамо привык крутить?

      – Я хотел есть, – повторил Руфус. – Хотел есть.

      – Разве у тебя нет семьи, друзей?

      Руфус опустил глаза. Некоторое время молчал, потом сказал:

      – Я не хочу умирать, мистер. И вас убивать не хочу. Позвольте мне идти своим путем – к друзьям.

      – А ты знаешь, где их найти?

      – Знаю… по крайней мере одного.

      Оба молчали. Руфус глядел в сторону; незаметно для него слезы подступили к глазам и поползли по крыльям носа.

      Мужчина взял его за руку.

      – Пойдем, ну пойдем же ко мне.

      Однако оба чувствовали, что момент упущен. Мужчина отпустил его руку.

      – Красивый ты мальчик, – сказал он.

      Руфус уже двинулся прочь.

      – Прощайте, мистер. И спасибо.

      Мужчина ничего не ответил. Руфус остановился и проводил взглядом его удалявшуюся фигуру.

      Потом повернулся и пошел в другую сторону, в центр города. Впервые за долгое время он вспомнил об Эрике. И подумал, что, может, и он вот так же рыскает этой ночью в поисках добычи где-то на чужих улицах. Он только сейчас осознал всю глубину одиночества Эрика, необычную природу этого одиночества, многие опасности, которые отсюда проистекали, и искренне пожалел, что не был с ним чуть добрее. Сам Эрик всегда был очень добр к нему. Он заказал дорогие запонки ко дню рождения Руфуса, потратив деньги, отложенные на покупку обручальных колец, и этот дар, это признание в любви целиком отдали его во власть Руфуса. В глубине души он презирал Эрика: тот был родом из Алабамы; возможно, и любить себя позволял, чтобы еще полнее его презирать. Когда Эрик это понял, то бежал от Руфуса, бежал далеко – в Париж. Но сейчас его мятущиеся глаза, ярко-рыжие волосы, манера растягивать слова, все это вдруг вспомнилось Руфусу, и сердце его сжалось.

      Не тяни, расскажи