Недостаточно хорошая девочка. Эльвира Алексейцева

«в себя», натренировав невероятное по меркам Маши качество – не обращать внимания на претензии жены и отключаться от внешнего мира в принципе.

      Позже выяснится, что все эти годы «тихий» папа имел любовницу и не одну, но, как считает Маша, винить его в этом сложно.

      В целом детство маленькой Маши, по ее словам, проходило счастливо. Мама и папа были рядом, платьица покупали самые красивые, за пятерки хвалили. Впрочем, только за пятерки. И вообще-то довольно скупо. А вот недовольное мамино лицо и приподнятая бровь были постоянными спутниками девочки. И папу почему-то было не видно и не слышно, Маша даже не знала, есть ли у него свое мнение насчет дочкиных провалов и достижений. Может ему вообще все равно? Но Маше неприятно обо всем этом думать, ей очень хочется назвать свое детство счастливым. Ну, ведь все же рядом, дом есть, семья полная, вкусная еда всегда на столе и вообще, вон дети в Африке… Да, определенно у Маши было счастливое детство! На этом месте она упрямо дула губки и, казалось, вот-вот топнет ножкой, сердясь на свои же сомнения.

      И вот тут важная ремарка. На самом деле совершенно неважно, какое детство было у человека по меркам общества, знакомых, соседей, психолога, коуча, мужа, тренера по фитнесу или священника. Важно только одно – ощущения самого ребенка. Настоящие ощущения, чувства и эмоции. Я могу думать все что угодно о семье Маши, методах воспитания и т.д., но если маленькая девочка была счастлива там, то это счастливое детство. Машина подруга может думать, что Маша «бесится с жиру», у нее было потрясающее детство и не менее потрясающее настоящее, но если Маша чувствует, что это не так, значит это не так.

      Задача – разобраться, что чувствует на самом деле все-таки сама Маша. И оставить в покое бедных детей из Африки. К слову, то, что они являются образцом несчастливого детства, – это исключительно наша интерпретация, мы понятия не имеем, как относятся к своей жизни эти дети, и, может, они даже куда счастливее нас с вами.

      На одной из сессий Маша расплакалась. Горько, громко, надолго. После, выплеснув эмоции и как будто превратившись в худенькую грустную опустошенную старушку, она тяжело вздохнула и рассказала, что поняла, какая эмоция была доминирующей в ее «счастливом детстве». Это был страх. Страх разочаровать. Сначала маму, потом к ней добавлялись по мере взросления воспитатели, учителя, тренеры, соседи, друзья, знакомые и вообще абсолютно все люди, которых она знала. Любые действия и даже мысли Маши фильтровались через призму одобрения других людей.

      Здесь очень важно было понять, почему маленькая Маша так сильно боялась разочаровать свою маму. Найти отправную точку этого страха было очень непросто. Маше казалось, что не было каких-то ярких событий, которые могли бы оставить такой отпечаток, и постоянно повторяла: «Ну, вот почему-то я боялась, не знаю почему». Мы ходили вокруг да около, и Маша никак не могла понять, что же такого стоит за разочарованием мамы, что