Бенгардийская история. Никита Олегович Горшкалев

я сейчас тебе такую взбучку устрою – век не забудешь! Фар, – приказал он брату, – держи малявку за задние лапы!

      Глава 3. Кочующий остров, полный цветов

      Как гром среди ясного неба, раздался прекрасный голос, и он был прекрасен даже в гневе:

      – Фар, только тронь Ананда!

      Акил и Фар в ту же секунду привычно склонились в поклоне, вынужденно опустив вредные и разочарованные из-за сорванного возмездия глаза перед бенгардийским принцем Алатаром. Алатар был старше их всех: ему было уже шестнадцать лет – тигр необычайной красоты, такой же красоты, как оливковая ветвь. У него были изумрудно-янтарные глаза, а в янтаре его глаз золотистая радость. Его усы – точно алмазные стрелы. На нём сияли на солнце лёгкие голубые доспехи из золота и аквамарина. И только принц с королём имели на лбу зелёную звезду.

      – Принц бенгардийский, чем мы удостоились такой чести? – с глумливой лестью произнёс Акил, не поднимая глаз на принца.

      – Встаньте! – приказал басом Алатар. – Как вы смеете обижать того, кто меньше вас? Вы поступаете не по-бенгардийски. Что вам сделал Ананд?

      Но Ананд всей душой не хотел слышать ответа, и братья быстро смекнули, что гнев принца их обойдёт, и у них на мордах заиграли подлые улыбки.

      – Алатар, это мы так дурачились, только и всего! – залепетал тигрёнок, подступая к принцу. – Никто меня не обижал.

      – Пошли прочь! – рявкнул Алатар.

      Акил с Фаром, пресмыкаясь, со шкодливыми мордами, отвесив на прощание парочку потешных поклонов, удрали обратно в деревню. Но Акил не мог это так оставить и мысленно обратился к Ананду: «Чтобы завтра змей был готов!» Да, бенгардийцы умели общаться, не открывая рта, достаточно постучать кому-то в голову, как в парадную дверь, и, если вам откроют, мысленно передать слова.

      Когда Алатар остался наедине с Анандом, он спросил:

      – Теперь расскажешь мне, что случилось на самом деле?

      Ананд доверял Алатару, поэтому привёл его к эдельвейсам. Принц пристально разглядывал цветы, наклонив голову набок. Ананд почему-то сгорал со стыда, и в то же время в нём говорила гордость.

      – Как настоящие, – игривым голосом признал Алатар.

      Ананд бросился к нему, обняв его за переднюю лапу, – стыд всё же пересилил, и тигрёнок взмолился:

      – Алатарчик, пожалуйста, не выдавай меня никому!

      – Не выдам, даю слово, – озарил его очаровательной улыбкой бенгардийский принц. – Но я хочу коё о чём попросить тебя. Не будешь ли так добр поделиться со мной одним из своих эдельвейсов?

      Ананд с лёгким сердцем улыбнулся – как же хорошо, когда тебя понимают!

      – Ну, конечно! Конечно, забирай сколько душе угодно, хоть все, мне не жалко!

      – Хватит одного, – с добрым смехом решил Алатар. – Но и ты дай мне слово, что, пока не подрастёшь, никогда не будешь создавать живое искрой – это может кончиться бедой. Нельзя растрачивать свою душу на пустяки. Пусть и на пустяки подобной красоты. Но сперва мы должны выкопать эдельвейсы и унести их выше в горы: здесь их могут заметить