Фантастические рассказы – 2. Инзим Набиуллин

ни одной капли жира. Скорее всего, повар был раньше сталеваром, который в еде вообще ничего не понимал. Только позже, когда я сам стал старослужащим, меня и моих сослуживцев единственный, раз за всю службу позвали на кухню, где на отдельном большом противне повар приготовил гуляш, и он мне не понравился из – за специфического запаха с душком. А может, в его роду были французы, которые обожали, есть то, от чего других воротит. Самым вкусным деликатесом считалось сливочное масло, расфасованное на двадцатиграммовые дольки специальным масловыдавливателем. Было очень обидно, если в моем маленьком бруске его были выбоины, пусть даже незначительного размера. В такие минуты складывалось ощущение, словно тебя ограбили или украли целую банку черной икры. Масло тщательно размазывалось по единственному большому куску хлеба, где оно практически исчезало и съедалось только в самом конце трапезы с черным, если его можно было так назвать, чаем. Было такое подозрение, что позавчерашний чай заваривали каждый день ещё по три раза. Тарелки и кружки с вилками и ложками были изготовлены из толстого, грубого алюминия. Ими можно было убивать врага в рукопашную на поле боя.

      На завтрак, обед и ужин отпускалось по двадцать минут. Даже самые заторможенные бойцы после нескольких приёмов пищи догоняли нас и съедали всё без остатка. Меню отсутствовало. Выбирать было не из чего. Давали всем одинаковую пищу. Но всё, что нам предлагалось, мог съесть только отчаявшийся от голода солдат. Недаром же говорят: «Голод не тетка». На самом деле только в армии я понял всю глубину и содержательность этой фразы.

      На месте нашей воинской части у Театра кукол и военкомата на улице Островского сегодня стоит современный огромный офисный центр, но все же пара зданий от того, что было, сохранилось, но и там, к сожалению, находятся офисы.

      Каждый раз, проезжая мимо этого места, вспоминается армейская служба. Вижу окна нашего первого взвода на втором этаже, из этих окон старослужащие солдаты убегали в самоволку.

      Людей на свете – больше семи миллиардов, и среди них не найти совершенно одинаковых. И в армию призывают отличных друг от друга солдат. Брали всех, кроме тех, у кого отсутствовали конечности и мозги. Но из этого правила всегда найдется исключение, как раз им оказался один наш солдат. Не хочу называть его фамилию, – это было бы некорректно в отношении него. Всё, что люди обычно делают, у него получалось так же, но как бы наоборот. Как – то со службы он принес три флакона тройного одеколона. Мало того, что он всё это выпил, так ещё из – за своей неуклюжести разлил одеколон на свою одежду. Батальон пропитался этим запахом на целую неделю.

      Старослужащие связали несколько пододеяльников и получили подобие каната, перебросили его через окно. Первые двое самовольщиков спустились и спрыгнули на две автомобильные шины, установленные перед окнами первого этажа. Наш нерадивый воин перелез через окно, но его слабые руки