Капитал Российской империи. Практика политической экономии. Василий Галин

[350].

      «В сущности, – указывал А. Энгельгардт, – хозяйства эти дают содержание только приказчикам, которые, в особенности их жены, барствуют в этих имениях, представляют самый ненавистный тип лакеев-паразитов, ушедших от народа, презирающих мужика и его труд, мерсикающих ножкой перед своими господами, которые в свою очередь, мерсикают в столицах, не имеющих ни образования, ни занятий, ни даже простого хозяйственного смысла и готовящие своих детей в такие же лакеи-паразиты»[351]. «За отсутствием служащих владельцев, эти ничего в хозяйстве не понимающие услуживающие приказчики суть настоящие хозяева имений…»[352]

      Помещики выжимали из своих имений все до последнего: земли выпахивались, леса вырубались, окрестные крестьяне разорялись, находясь в долговой кабале у помещика. «Помещики в наших местах всегда вели и теперь ведут истощающую землю хозяйство», – писал А. Энгельгардт[353]. И это при том, что уже за первые 10 лет (1863–1872) помещики получили около 800 млн. рублей выкупных и оброчных платежей, но они, отмечал М. Покровский, «были пущены, в основном на непроизводственные расходы»[354]. И действительно, свидетельствовал А. Энгельгардт, «ни в одном хозяйстве нет оборотного капитала. Усадьбы, в которых никто не живет, разрушились…, все лежит в запустении… Большая часть земли пустует под плохим лесом, зарослями, лозняком в виде пустырей, на которых нет ни хлеба, ни травы, ни лесу, а так растет мерзость всякая»[355].

      Что касается крестьян, то «работа летом в страду, в помещичьем хозяйстве разоряет мужика, и поэтому на такую работу он идет лишь из крайности…». Для крестьян «сдельные работы в страду в помещичьих хозяйствах – беда, разорение»[356]. «Поистине, нелепое положение вещей. Что же тут удивительного, что при всех наших естественных богатствах мы бедствуем. Работает мужик без устали, а все-таки ничего нет»[357].

      Когда помещики доводили дело до того, что из останков собственных имений и окрестных крестьян уже выжать было больше нечего, они вновь, как и при крепостном праве, закладывали свои имения под кредиты (в 1870 г. ими было заложено 2,1 млн дес., в 1880 уже – 12,5 млн). Отличие от времен крепостного права заключалось в том, что теперь закладывались десятины земли, а не души крестьян.

      Задолженность землевладельцев, млн руб.[358]

      Задолженность стала особенно быстро расти после учреждения, для содействия в получении кредитов дворянским сословием, Дворянского банка в 1885 г. Уже к 1886 г. он выдал своим клиентам, составлявшим 1,2 % населения страны[359], кредитов на сумму 69 млн. руб., что было в шесть раз больше объема кредитов выданных Крестьянским банком[360] (11 млн руб.) для сельских сословий составлявших – 81,5 % населения. Пять лет спустя после открытия Дворянского банка «сумма выданных им ссуд превышала то, что до этого времени было выдано банками, вместе взятыми, за 20 лет»[361]. При этом цели кредитов двух банков также были

351

Энгельгардт А. Н.., с. 338.

352

Энгельгардт А. Н.., с. 337–338.

353

Энгельгардт А. Н.., с. 431.

354

млн руб. по данным: Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Изд. 3-е. Т. 2. М., 1952. Т. 2, с. 600; т.1, с. 109; 867 млн руб., по данным: Лосицкий. Выкупная операция, с. 16 (Покровский М…, с. 142)

355

Энгельгардт А. Н.., с. 337–338.

356

Энгельгардт А. Н.., с. 394.

357

Энгельгардт А. Н.., с. 401.

358

С 1892 по «Статистика долгосрочного кредита». (Рубакин Н. А…, § 23.)

359

Потомственное дворянство – 0,8 %, служивое – 0,4 % населения страны. (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 54. СПб., 1899. С. 86).

360

Учрежден в 1882 г.

361

Рубакин Н. А… § 23