Дом перелетных птиц. Вероника Черняховская

выставив руки.

      Девять часов, его вывели из цеха, после восьми вечера на территории завода никого не было. Критических повреждений не было: один глаз заплыл, возможно, треснуло ребро и ни одно. Его вели на склад, ближе к северной непросматриваемой проходной, через которую проходил весь левак, и, как он предполагал, в недалеком будущем труп одного Моро:

      – К нам в руки попал именно тот, который руководил эвакуацией на Катарини, где мятежники подорвали ядерную станцию, помните? А эта сука еще жива, сам не пойму, почему, – вещал гендиректор своему заму по безопасности, который и так все это знал.

      – А стать генеральным директором крупнейшего производства автопрома в Конфедерации в двадцать три года, это, конечно, за большие заслуги, да, Раф? Не папочкин распил? Помню, он у тебя был замом министра промышленности при старом премьере, – едко прокомментировал Валентин, сразу же получив по почкам. Он едва успел увернуться и чуть смягчить удар.

      – Захлопни клюв и береги силы, скоро тебе придется запевать соловьем, – последовало “учтивое” предупреждение.

      В цех дорога шла на подъем, вокруг него было шесть бойцов, безопасник и генеральный. Проходная в тридцати метрах, кусты, на проходной пенсионеры, у бойцов легкие бластеры, но стрелять на поражение не будут. Картинка сложилась в голове. Спуститься, пан или пропал, тело уже двигалось само. Подножка правому, боднуть дальнего, прикрывшись левым, вот он уже и повис на перилах над землёй, провернул плечи, солнышком спрыгнул, первый выстрел мимо, прыжок в кусты, кровь стучит в висках, беспорядочные выстрелы, все-таки дилетанты, прошедшие только мятеж, наемники средней руки, а не профессионалы.

      – Идиоты, он же гимнаст! Ловите мразь! – Валь оттолкнул охрану на проходной, ему сожгли плечо, он, падая, перемахнул через турникет и выкатился на улицу. Мотоцикл, шлем, скорее надо завестись с персоны. Боль пришла позже, он почти сошел с ума от нее, понимая, что теперь в него попали. Сознание пропало, по телу потекло что-то вязкое и липкое. Запахло металлом. На скорости двести сорок он летел прочь от завода, оглушенный болью и уже неспособный оценить ситуацию вокруг. Сигнал внешнего мира отключился. Надрывное "пиииииип" Архитектора разума перекрывает все звуки, и мир обагрился кровью, подчиняясь сигналу. Валентин на ощупь поднял защитное стекло, миг и его слепит свет дальних фар на кольце на выезде из Медиолана, он виляет в сторону на автопилоте, и последнее, что видит, это черный кузов. Свет в глазах угас на восьми часах обратного отсчета.

      Адиль проматерился, смотря на вмятину на машине и тело мотоциклиста. Он только успел тронуться с места на кольце, когда этого придурка выбросило прямо на него. Смертельный исход был маловероятным: он совсем не успел набрать скорость, но все равно неприятно, тем более что скорой помощи пока почти не существовало, особенно в этом районе.

      Без перчаток, рука вся в крови, на запястье – веревка, плетения теят, прожжена куртка, нога в крови, под шлемом белые волосы и кровь,