Сумеречный патруль. Александр Хабло

сейчас у вас им пахнет?

      – Сейчас – нет, но в подъезде это бывает часто.

      – Это вы звонили сегодня по поводу запаха газа из пятьдесят девятой квартиры?

      – Нет. Но вы знаете, там живёт очень подозрительный тип. Он никогда не здоровается, часто собирается со своими дружками по вечерам. Они постоянно что-то празднуют и кричат. Ну никакого покоя!

      – Понятно, – перебил женщину участковый. – А сейчас он дома?

      – Да вы знаете, с вечера был дома и из квартиры вроде как доносились голоса. Наверное, опять отмечать что-то собирались, а потом всё резко как-то стихло.

      – Скажите, а кто мог позвонить по поводу запаха газа из пятьдесят девятой квартиры?

      – Да, наверное, Иван Петрович из шестьдесят третьей. Он часто жалуется на запахи из соседней квартиры, в том числе и газа. Стояк-то у них один. Только его сейчас нет дома, он уже ушёл на работу.

      – А вы откуда знаете, что он ушёл на работу?

      – В нашем доме такие стены, что здесь просто невозможно не заметить, когда кто-то уходит на работу, – закачала женщина головой, закатывая глаза, видимо, осознавая, что представитель власти пытается её обвинить в излишнем любопытстве и наговорах.

      – Понятно, – закончил разговор с пенсионеркой участковый и обратился к пожарным: – Ну, что делать будем?

      – Взламывать дверь! А что ещё делать? Сигнал поступил, по косвенным признакам подтвердился. Просто так мы уже уехать не можем.

      Участковый быстро нашёл из числа соседей понятых, и в их присутствии пожарные принялись взламывать дверь пятьдесят девятой квартиры.

      – Ну, Никитин, – прошипел Сазонов, стоявший за спиной Ильи, – ты у меня за это ответишь.

      Дверь пятьдесят девятой квартиры открылась, и всем, кто был на лестничной площадке, стало видно, что в прихожей висит труп мужчины в трусах с петлёй на шее из толстой верёвки. Толпа зевак загудела, а Аркадий, рассмотрев мертвеца, схватил себя за голову.

      Никитин, на секунду остолбенев, еле слышно произнёс:

      – Значит, мне всё это не приснилось.

      Поняв, что сказанные им слова были лишними и не могли быть не услышаны Сазоновым, Илья заторопился спуститься вниз по лестнице и выйти из подъезда.

      – Никитин! – окликнул Илью Аркадий.

      Но тот, не обращая внимания на напарника, стремительно спускался вниз и прокручивал в голове недавние события: «Сазонов ничего не помнит о том, что было ночью, так как его опоили зельем беспамятства. Но почему я помню, ведь я тоже пил это зелье?»

      – Никитин, что ты знаешь о случившемся с нашим объектом? – прервал размышления Ильи Сазонов.

      – Я ничего не знаю, – решил соврать Илья, чтобы Аркадий не принял его за сумасшедшего.

      Но дело было не только в этом. Ещё он помнил слова Рыкова о том, что сведения об ФСКА строго-настрого засекречены, а, следовательно, за их распространение, скорее всего, полагается довольно серьёзное наказание.

      – Да ладно отбрёхиваться! – напирал Аркадий. – Я же слышал, как ты сказал: «Значит,