Мое волшебное чудовище. Игорь Павлович Соколов

помирят с бабкой, что кабанов настреляют целую тучу, и что вообще на земле будет рай!

      Однако, говорилось это в сильном подпитии, когда все кажется легко и просто, а в это похмельное утро все выглядели страшно уставшими с необычайно тупыми и печальными мордами.

      Для конспирации Тоня лежала со мной в одной кровати, и даже во сне обнимала меня, Леллямер лежал с Соней на соседней кровати, и тоже в обнимку.

      Теперь-то я понял наконец, раскусил всю озабоченность и торопливость Ивана Матвеевича. Он был ужасно сердит и взволнован всей этой мудреной конспирацией. И как будто в подтверждение моих мыслей, Ивана Матвеевича из своей комнаты тут же окликнула бабка:

      Да, не буди их, старый черт! Молодые устали ведь с дороги, пусть поспят!

      А охота! – озабоченно отозвался Иван Матвеевич.

      Да, нужна им твоя охота, – проворчала бабка, и Иван Матвеевич переминаясь с ноги на ногу, нехотя поплелся обратно к бабке, закрывая за собой дверь.

      Тоня проснулась и неожиданно прильнула ко мне с поцелуем. Я пытался сопротивляться, но сил у меня никаких не было. На соседней койке проснувшийся Леллямер с Соней тоже беспокойно завозились под одеялом.

      Суки, сукины дети, – тревожно шептал под дверью проснувшийся Иван Матвевич, но тут же окликаемый бабкой, опять семенил к печке.

      Ну что ты к молодым пристал, они спать хотят! – ворчала бабка.

      Так на охоту же вроде бы пора! – рассеянно отвечал Иван Матвеевич.

      Да, какая, к черту, охота, щас метель на дворе, – не унималась бабка.

      Метель, метель, – озабоченно вздыхал Иван Матвеевич, – будь она неладна!

      И опять заходил по дому, половицы под ним скрипят, под нами пружины звенят, и так все утро, под ним половицы, под нами пружины…

      Наконец, мы все-таки встали и кое-как умылись из навесного умывальника за печкой. Бабка Маланья, жена Ивана Матвеевича, уже накрывала для нас стол.

      Дымящаяся из печки, из чугунка картошка, соленые огурчики, грибочки, толсто нарезанное сало и здоровенная -шестилитровая бутыль с мутным самогоном.

      За столом Тоня села со мной, а Соня с Леллямером, а Иван Матвеевич с бабкой Маланьей на другом конце стола.

      – А где ваш внук?! – спросил Леллямер.

      Да он со вчерашнего дня к зазнобе своей в соседнюю деревню, на лыжах укатил, – улыбнулась бабка Маланья.

      И где его там черти носят? – недовольно проворчал Иван Матвевич.

      Да, ты, старый, сегодня что-то не в духе, – заметила бабка Маланья.

      Так охота же срывается, – вздохнул Иван Матвеевич, бросая на нас страдальческие взгляды.

      Ничего, Матвеич, мы здесь переночуем еще, а глядишь завтра и развеется метель-то, – заулыбался Лелямер, поднимая свой стакан, – так что выпьем за охоту!

      Все выпили, закусили, потом опять выпили. У меня перед глазами все поплыло. Тоня с Соней тоже быстро запьянели и вроде как для конспирации кинулись целовать нас с Леллямером за столом. А Иван Матвеевич