Академия Бога Смерти. Кассандра Леманн

на работе очки. А теперь что? Я чётко вижу очертания предметов, будто и не снимала этих очков. Это яд так хорошо подействовал и улучшил моё зрение? Или снова работа эскулапа? Он же вроде как профи.

      От радости, что зрение, моё родненькое, меня не подводит, села в постели, крепко обнимая себя. Слёзы рвались наружу. Я не сдержалась и дала своим эмоциям волю. Хотелось уже не просто плакать, а реветь. Не только из-за зрения, а в целом из-за ситуации. Я не понимала, что происходит, но главное могла видеть, слышать и ходить. Никто из этих тварей меня не убил, а Роре надо медальку, торт или памятник вручить за то, что не бросила обузу, а помогла.

      Немного успокоившись, я осмотрела палату внимательным взглядом. Абсолютно белая комната без единого пятнышка. Тёмно-синие шторы полностью закрыли окно. Односпальная кровать, на которой я сижу, заправлена в нежно-жёлтое постельное бельё. На кремовой тумбочке стоит горшок с цветами, в которой были большие жёлтые бутоны, похожие на тюльпаны. Аромат был еле уловимым, но приятным. Больше в комнате ничего не было.

      Посмотрела на свою одежду и ужаснулась. В такой стерильно-чистой комнате я смотрелась одним большим грязным пятном. Бежевая блузка и чёрные брюки были все в крови и грязи. К тому же ещё и дырявая, что доказывало: всё происходящее – реальность.

      Я закрыла глаза в надежде успокоиться, но непрошеные слёзы разрешения не спрашивали. Вместо того, чтобы забыть пройденное и двигаться дальше, решила вспомнить каждый момент, проведённый в том страшном месте. Вывод напрашивался один: я попала в полную "ж", из которой надо выбираться.

      Поэтому решительно встала и направилась к двери. Вчера оглядеться возможности не было, сейчас же можно осмотреть все достопримечательности эскулапского корпуса.

      Я ожидала увидеть стерильно-чистые белые стены, как в больницах, но моему взгляду предстало совсем иное. Длинные деревянные коридоры растянулись на огромную длину, а просторный зал с несколькими круглыми столбами показывал множество дверей в здании. Побелённый потолок с необычными люстрами, в которых находились светящиеся камни, и несколько круглых окон совершенно не создавали уюта в душе, а отталкивали от нестандартной обстановки.

      – Привет, слепыш, – узнала я насмешливый голос Трулса. – Как настроение?

      Обернувшись, увидела симпатичного молодого паренька лет двадцати пяти. Черноволосый, с короткими волосами, с чуть большиватым орлиным носом и еле заметной щетиной.

      – Эм-м, – удивилась я его вопросу. – А про состояние спросить не хочешь?

      – Нет, – на этот раз удивился он. – Я же вижу твои скелет и ауру. С ними всё отлично. А вот настроение может хромать.

      – Оно ещё не определилось, в какой стороне пир устраивать.

      – В смысле? – не понял Трулс.

      – В прямом, – ответила я, поморщившись. – Толи прыгать на застолье радости и веселья, толи реветь в три ручья с рюмкой водки на кладбище.

      – Какой-то странный у тебя юмор.

      – Соответствует этому месту.

      – Э-э-э, – задумался эскулап. – А ведь ты права.

      – Трулс,