Солнце против правил. Анна Литвинова

мама просила его найти деньги. Десять тысяч долларов. Ее одноклассница хвасталась, что у них только машина стоит пятьдесят.

      Но отец отвечал одно:

      – Никогда и ни за что.

      Тогда мама начала уходить из дома. Возвращалась, приносила какие-то распечатанные листы.

      – Что это? – спрашивала девочка.

      – Кредит пытаюсь взять. Но мне не дают. Никогда на работала. А квартиру заложить нельзя – потому что дети прописаны.

      – Давай я попрошу эти десять тысяч! У кого-нибудь из друзей!

      – Кто ж тебе даст, – безнадежно вздыхала мама.

      Но Лия попробовала – поговорить с родителями своей лучшей подружки. Получила вместо денег строгий наказ: в гости больше не приходить. Никогда.

      Десятого января мама с утра снова ходила в банк и вернулась грустная. Но потом прилегла отдохнуть, а когда вышла из спальни, Лия заметила: у мамочки лицо свеженькое, глаза подрисованы, губы накрашены. Хотя прежде никогда, даже на Новый год, косметикой не пользовалась. Еще и вместо обычных брюк бесформенных надела платье – свое единственное.

      – Ты куда? – потребовала дочь.

      – На собеседование. – Торопливо отозвалась. – Хочу на работу попробовать устроиться.

      Лия хотела спросить маму, где она может работать, если закончила только один курс института, и зачем для собеседования макияж. Но увидела в ее глазах столько решимости и горя, что даже маленьким своим еще сердчишком поняла: лучше рану не бередить. Поцеловала мамочку, шепнула:

      – Я тебя очень люблю.

      – И я тебя люблю, милая.

      Отец пару дней назад отбыл в деревню – напоследок устроил страшный скандал, что жена отказалась с ним ехать. Лию, к счастью, не взял:

      – Как я там с ней один справлюсь?

      Мама сказала:

      – Собеседование – это долго, я могу прийти поздно. Пожалуйста, веди себя хорошо.

      Лия, чтобы хоть чем-то ее порадовать, немедленно кинулась в квартире убирать. Тряпка, пылесос, полы. Потом взялась картину для мамы рисовать – еще час. Дальше книжку читала. За окном давно стемнело, а мамы все нет.

      И только в десять вечера в дверь позвонили. На пороге – опять милиционеры, но Лия их не испугалась.

      Те переглянулись:

      – Девочка, ты одна? Где родители?

      – Папа уехал в деревню. Мама пошла на собеседование. А Боря, – сглотнула, – Боря пока в тюрьме, но он скоро вернется.

      – Отцу как можно позвонить?

      – Никак. Телефона в деревне нет.

      – У тебя есть еще родственники?

      – Нет. Но вы подождите. Мама сейчас придет.

      – Видишь ли в чем дело… – пробормотал пожилой милиционер, – боюсь, что с мамой твоей случилась беда.

      А дальше у Лии что-то вроде как с головой произошло. Помнила очень смутно: свой плач, перешедший в истерику, потом врачей, больницу.

      Она не могла поверить, что мама умерла, – сколько ей ни пытались всунуть горькую пилюлю.

      Но через три месяца щадящей детской психотерапии признать все-таки пришлось: не только мамы нет. Еще и Борьке помочь больше некому. Потому