Любая ночь кончается. Валерия Брайт

Борис Глебович, мы ее для надежности к батарее наручниками пристегнули, – повинился тот же охранник. – Выкрутасов не будет. Вот если б вы наказать ее дали, она бы точно как шелковая была....

      Седовласый поморщился.

      – Я сказал, чтобы пальцем ее не трогали! Запугать можно, но чтоб я не видел, даже пятнышка на ней.

      – Не тронем, – дружно сообщили оба, обращаясь к Борису Глебовичу.

      – Смотрите шкуру с вас пущу, – хмуро глядя на них, сказал седовласый. – Как Гумеров приедет, наберете мне.

      – Хорошо Борис Глебович.

      Охранники проводили хозяина и надежно закрыли двери. Через минуту один из них распахнул комнату, в которой была заперта я. Подняв голову, я без страха посмотрела на человека, которому поручено меня охранять. Он брезгливо оглядел меня и усмехнулся.

      – Завтра храбрости и спеси в ней поубавится Илюха, – за спиной охранника прозвучал голос его товарища. – Гумеров вколет ей парочку хороших укольчиков и мигом королева превратится в овоща.

      Я спокойно окинула этих двоих взглядом. Меня эти слова уже не испугают. Я прекрасно знаю, какое будущее меня ждет. Лишняя в своей собственной семье и выброшенная, как отработанный материал.

      И все из-за наследства, которое мой дядя собирается присвоить себе. Я бы отдала ему все, если бы могла. Но хитроумное завещание моего отца и покойного мужа передало все моему сыну. А меня сделало опекуном четырехлетнего мальчика. Пока мой сын несовершеннолетний, я имею право распоряжаться частью наследства. Но моего дядю не устраивает такое развитие событий. Он сам хочет быть опекуном моего малыша. Но надолго ли его хватит? Не захочет ли он избавиться и от ребенка, как от лишнего груза? Ведь ради денег он пойдет на все. Сначала признает меня невменяемой, а потом… Я плотно сжимаю губы, чтобы не выдать свои эмоции. Чтобы эти двое не поняли, как мне плохо.

      Завтра я стану сумасшедшей. Потеряю навсегда сына. И окажусь в лечебнице, из которой выход только один – в могилу.

      И я ничего не могу сделать. На стороне моего дяди связи и деньги. А мне даже помощи ждать неоткуда. Даже мои друзья предпочли закрыть на это глаза и поверить лжи.

      – И чего Глебыч от нее сразу не избавится? – спрашивает напарника Илюха. – Минус человек и проблем меньше.

      – Итак, смертей много, еще одна и следаки вцепятся, никакими бабками не отмаешься. К тому же баба ему родня, как-никак. В дурке по любому лучше, чем в могиле.

      В дверь зазвонили. Охранники встрепенулись и переглянулись.

      – Может Глебыч чего забыл? – спросил Илюха.

      – Я проверю, – ответил его напарник и направился к двери. Илья презрительно поморщился, выключил свет и поспешил закрыть комнату.

      Ненавижу вечно кислую рожу этого парня. Последние несколько месяцев он и его напарник, стерегут меня в этой мрачной квартире на окраине Москвы. И я доставляю им миллион неудобств. Поправочка. Доставляла. Завтра я стану овощем.

      Не то чтобы, я была дерзкой и сильной женщиной. Скорее наоборот, сколько себя помню я тихоня. Всегда за спиной