Леди Ректор (не) хочет замуж. Анна Алора

она почувствовала, что ее желудок того и гляди вывернется наизнанку. Этот запах!

      Пахло на редкость отвратительно. Запах был резкий, сладковатый, и, к сожалению, знакомый. Пару раз леди Квини случилось отравиться, поэтому ей сложно было его с чем-то спутать.

      Девушка быстро отошла как можно дальше от его источника, да только источник этот, казалось, был везде.

      – Сияющая Мать… Это … Это совершенно невозможно… – и бедняжку стошнило в свою очередь.

      Квини отерла губы платочком, который, вот счастье, оказался в карманчике платья, и ей ощутимо полегчало. Нет, запах никуда не делся. Он так и витал в воздухе. Но теперь ей был ясен его источник. Им являлось это существо. Существо, которое, казалось, заворочалось и начало подавать звуки.

      Невнятные звуки перешли в довольно отчетливые, но Квини все одно разобрать их не могла.

      Она настороженно смотрела в сторону существа, а сама старательно продвигалась как можно дальше от него.

      – Как говорится, береженого и Сияющая Мать бережет, – подумала девушка, поглядывая в сторону источника неприятного запаха.

      Источник же наконец с трудом принял сидячее положение, охнул, хорошо, от души матернулся и вытащил из-под органа, не упоминаемым в приличном обществе, тяжеленный фолиант. Тот самый, что несла домой наша Квини.

      – Айй! Что это за книга? Откуда? Однако… Однако какой интересный экземпляр, – заинтересованно сказало существо, и начало шарить руками вокруг.

      Конечно, Квини ни слова не понимала, но интонации и собственно, саму причину, как не понять?

      Увидев фолиант драгоценного учителя в руках существа, девушка, не медля ни минуты, птицей метнулась к нему, протягивая руки.

      Володя Савельев, который только-только пришел в себя после очередного, накатившего, как обычно, совершенно неожиданно, приступа жесточайшей мигрени, от неожиданности свалился на матрас. Матрас сей был не простой, а надувной, и как раз в гараже, стоящим на окраине села, хранимым и используемым для определенного рода нужд.

      Володя приходил сюда обычно раз в неделю, пытаясь привести в порядок оставшийся от дядьки мотоцикл. Он смутно помнил, как вечером принес пару литров бензина, дабы промыть как следует уже подготовленные для сборки детали.

      А сейчас, падая, левой ногой, обутой в видавший виды сапог, поддал этой бутыли, да как следует. Она издала тихий звон, и помещение гаража наполнилось непередаваемым ароматом.

      Глаза Володи налились слезами, которые так и брызнули, так и потекли, застревая в заросшем щетиной лице.

      И за слезами этими, туманящими его и без того мутный взор, несчастный, заикаясь, завопил что было сил:

      – Женщина! Да вы что себе позволяете?… Да кто вы такая?! – тут дар речи окончательно отказал Володе, лишившемуся надежды на сборку необходимого транспорта.

      Женщина, которой была именно наша Квини, выхватила фолиант, остановилась на мгновенье, и ее лицо стало наливаться синевой.

      – Сияющая Мать!.. Опять этот смрад… Меня сейчас стошнит, – и девушка чуть не свалилась, но нашла