Повелительница Песка. Кристина Сергеевна Селиванова

песке она двигалась изящно и плавно, словно кошка, идущая по узкой веточке. Любой выпад Эрима она отражала с лёгкостью. Каждая его безуспешная атака лишь забавляла её.

      – Ты дерёшься, как девчонка. Расскажи об этом в городе, люди ни за что не поверят, что боевому искусству тебя обучает Сцевола, – сказала она, тем самым раззадорив парня ещё больше.

      Но его необузданная энергия никак не отразилась на её тактике. Юлия выжидала, когда Эрим выдохнется и сам завершит бой. Она даже несколько раз зевнула, всем своим видом показывая, что это не спарринг двух людей, а какая-то комедия, от которой она устала.

      Сцевола видел, как всё происходящее нравится брату и сестре, в особенности Клавдии. Она смотрела на Волчицу та́к, словно увидела перед собой богиню. У него не было сомнений в том, что Лукреций будет приходить сюда и тренироваться, если не на постоянной основе, то ради того, чтобы поддерживать себя в хорошей форме.

      Совершенно другое было в глазах у юной Клавдии. Такой же взгляд он когда-то уже видел, а видел он его в глазах Юлии тогда, когда она запуганным подростком пришла к нему, ища у него защиту. Юлия пришла к школе гладиаторов, вымокнув до нитки под дождём. И когда она увидела двух гладиатрис в его дворе, то смотрела на них с тем же воодушевлением, с каким сейчас смотрела Клавдия на неё саму. Юлия тогда уговорила Сцеволу позволить ей остаться и стать частью школы. Мужчина оставил её, не пожалев ни разу в своей жизни, так как она стала одним из самых лучших гладиаторов, которых он когда-либо знал. Две другие гладиатрисы кончили плачевно: одна, отдав за свою авантюру все накопленные за счёт поединков деньги, сбежала с любовником-рабом на корабле, который во время шторма затонул в Мраморном море, а другая умерла на ринге во время выступления, раненная гладиатрисой из другой школы.

      Сцеволе уже самому надоел всё происходящее на песке.

      – Довольно, – громко произнес он.

      Юлия опустила меч. Эрим, который был не согласен с ничьей, проигнорировал приказ и понёсся на Волчицу. Она, не растерявшись, со всей силы ударила его ногой в грудь. Молодой человек громко вздохнул, прохрипел, схватившись за грудь, сделал несколько шагов назад, упал, выронив меч, и громко закашлял.

      – Я же сказал, что довольно, – повторил Сцевола, подходя к Эриму и наступая одной ногой на его меч. – Если я так говорю, то значит так надо. Здесь мои приказы должны беспрекословно выполняться. Если ты думаешь, что Юлия – женщина, то ты сможешь её одолеть?

      Молодой гладиатор ничего не ответил, продолжая кашлять.

      – Да, она женщина, и в этом её сила и её слабость. Да, в физическом плане она слабее тебя, но в другом гораздо сильнее. Вон, посмотри на Аттиса, – и Сцевола указал на гладиатора, который напоминал без малого двухметровую гору из мускулов. – Он может одной рукой переломить девке горло. Он, сжав в руках камень, превращает его в песок, но здесь, на арене его сила и мощь ничто по сравнению с юркостью и прыткостью Юлии. Она – Давид, а Аттис – Голиаф.

      Сцевола выпрямился и продолжил, но уже обращаясь ко всем.

      – На одной силе далеко