Слепой секундант. Дарья Плещеева

штаны, сколько их тут у вас есть, туда покласть.

      Кончилось тем, что, когда улеглись спать, Фофаня чуть ли не полночи жаловался Афанасию на свою судьбу и изложил все перипетии жалкой своей жизни с точным подсчетом всех пинков, подзатыльников, зуботычин и палочных ударов.

      С утра Андрей пошел стрелять, а дядька повез сундуки к местному попу, у чьей попадьи покупал простыни с наволочками.

      Фофаня тоже явился в сарай и делал ценные примечания. Стрельба навскидку его заинтересовала, он снова похвастался метким дедом и предложил новую игру – стрельбу по памяти.

      – Это как же? – удивился Андрей.

      – А как дед полено кидал. Он ведь хитрый был, иным разом – тут же на голос метнет, а иным – выждет чуток. Запоминал, отколе голос был, вот что.

      – Ну-ка, и я попробую, – решил Андрей. – Этакое может пригодиться.

      – А что, ваша милость нож метать обучена? – спросил Фофаня.

      Андрей задумался. В детстве что-то такое вытворял с дворовыми парнишками, но получалось плоховато, и старая липа, бывшая мишенью, от шалостей с ножом почти не пострадала.

      – А ты, Фофаня?

      – А я с ножом обращаться навычен. При моем-то росточке я чем мог взять? Только ухваткой. Был бы хороший нож – показал бы. Меня старый маз учил, он меня пожалел. Говорил – тебя всякий обидит, а ты покажи лохам, что не лыком шит, и жулик в твоей хирге… нож в руке то бишь…

      – Понятно. А как меня учить собираешься?

      Фофаня после того, как его заподозрили в будущей измене, норовил выслужиться.

      – Ножи надобны особые, чтобы лезвие чуть тяжелей рукояти, тогда нож острием вперед полететь должен. Хорошо, когда в рукояти есть кольцо, за которое привязать длинную веревку. Тогда нож, промахнувшись, тут же притянешь.

      – А на сколько сажен можно прицельно кинуть нож?

      – Тот старый маз, Митрох, на пять сажен кидал. Мне того не дадено, я на две с гаком.

      – А что, персидские булатные карды сгодятся?

      – Попробовать надо бы.

      Тимошка принес два трофейных ножа, Фофаня одобрил отсутствие гарды, и первый урок начался.

      Андрей был худощав, но умел вкладывать всю силу в бросок. Когда ему впервые удалось вогнать нож в стену, Фофаня нарочно измерил, насколько острие вошло в древесину. Оказалось – почти два вершка.

      – Врешь, не может того быть, – сказал ему Андрей.

      – Ей-богу! – подтвердил Тимошка.

      Оказалось, Фофаня неплохой наставник. Дав Андрею почувствовать вкус первой удачи, он стал налаживать метание сперва на короткое расстояние, примерно на полторы сажени, – сам вкладывал кард в Андрееву руку, сам сжимал пальцы на лезвии, сам отводил эту руку на нужную высоту. Более того – сам ползал на корточках, правильно устанавливая Андреевы ноги: левую – вперед, правую – чтобы удобно было оттолкнуться в нужный миг и развернуть стан.

      – Это, сударь, не шпага, запястье должно быть каменное, – учил он. – Не подкручивать нож-то, ни к чему!