Останься единственным. Адалин Черно

не буду называть его имени.

      – Это кто-то… знакомый? Тебя обидели?

      – Папа! – чуть повышаю голос. – Прекрати, пожалуйста. Я сказала, что говорить не буду. Хватит.

      – Ладно, – делает небольшую паузу. – Ладно, – добавляет.

      – Ваш заказ, – подходит официант.

      Когда он отходит, папа продолжает:

      – Я хочу, чтобы ты вернулась, Кира. Приезжай домой, маме расскажем.

      – Ты ей еще не говорил?

      – Как без тебя-то? Конечно, нет. Решил, ты вернешься, и мы вместе скажем.

      Не могу так сразу согласиться. Понимаю, что передо мной отец, и он вряд ли предпримет что-нибудь силой, но все равно нервничаю. Не могу окончательно расслабиться и согласиться.

      – Пожалуйста, Кира, – просит. – Тебе нужен уход. К врачу, опять же, сходить. Я все организую. И питание должно быть хорошим, – папа укоризненно смотрит на мой морковный торт.

      – Я знаю, знаю, – говорю. – Только что от врача.

      – И что? Что сказали?

      – Все в порядке.

      – А ты? Ты как себя чувствуешь?

      Таким заботливым, как и вчера разгневанным, я отца впервые вижу. Знаю, конечно, что он может быть добрым, когда это в его интересах, но сейчас он не просто добрый, он лишнего боится сказать. Аккуратно подбирает каждое слово.

      – Хорошо чувствую, папа. Я вернусь, если ты прекратишь допытываться, кто отец ребенка. Я не хочу говорить. Возможно, скажу потом, но не сейчас.

      Сама мысль, что отец может узнать и пойти к Кириллу, для меня болезненна. Я хотела… думала, что Багров что-то почувствует ко мне без информации о беременности. Поймет, что я дорога ему, что он не хотел бы со мной расставаться. Приедет, скажет, что раскаивается, что безумно соскучился, и… позовет обратно.

      Разумеется, мечты были дурацкими, а я глупой. За эти месяцы мало что изменилось. Я не сильно-то поумнела, раз до сих пор время от времени жду появления Багрова в моей жизни. Давно пора прекратить, а я все никак не могу. Тоскую по нему очень сильно и никак не могу избавиться от этого чувства, разъедающего меня изнутри.

      – Хорошо, – соглашается отец. – Я не буду спрашивать.

      Я киваю. Любые ниточки, связывающие нас с Багровым, я стерла с телефона. Жаль только, что из памяти одним нажатием кнопки не стирается. Невозможно отформатировать, а мне бы хотелось. Забыть и не помнить. Испытывать только положительные эмоции и не утопать в океане боли, сожаления и вопросов, почему все вышло так?

      Доев свой торт и допив какао, иду к девочкам, пока папа рассчитывается с официантом. Сообщаю им, что поеду домой.

      – А отец твой? Как?

      – Нормально. Извинился. Говорит, готов присматривать за мной. Не будет ничего спрашивать об отце ребенка и давить на меня.

      – Фу-у-ух, – выдыхает Верка.

      Она почему-то больше всего моего отца боится. Папа как-то заявился к подругам, когда меня искал. Это давно было, больше года назад, но Верка до сих пор случай тот вспоминает с содроганием. Ничего с этим поделать не могу, иногда папа умеет быть злым, как сам черт. Ужас вселять в собеседников.

      Глава