Останься единственным. Адалин Черно

нельзя употреблять алкоголь и курить, но это я и без беременности не делала, так что отказаться от выпивки и сигарет для меня проще простого.

      – У вас есть половой партнер?

      – Нет, то есть… нет.

      Доктор улыбается и смотрит на меня с теплотой во взгляде. Она мне нравится. Открытая, уравновешенная, добрая, спешит объяснить все, что мне непонятно.

      – Противопоказаний к половой жизни на данный момент не вижу. Кровотечений не было? Болей внизу живота?

      – Именно болей – нет. Слегка будто потягивало.

      – Это нормально. Если вдруг будут выделения – лучше прийти ко мне. Такое бывает, но перестраховаться не помешает.

      Слушаю информацию внимательно. Как губка впитываю все, что мне доктор говорит. Едва ли не с открытым ртом ее слушаю. Хочу, чтобы с ребенком все было хорошо. Я и так сильно затянула с визитом, может, сама того не подозревая, как-то навредила малышу.

      – Не нервничайте только, – говорит с искренней улыбкой. – Вы девушка молодая, выносить сможете легко, да и родить – тоже.

      – Спасибо, спасибо большое, – тараторю напоследок и, забрав обменную карту с малышом на обложке, иду к выходу.

      Там меня уже ждут девочки. И Нина, и Вера пришли со мной, чтобы поддержать. Пары сегодня пропустили, чтобы рядом быть. Я им безумно благодарна.

      – Что сказали? – тараторят почти в один голос.

      – Все в порядке, – выдыхаю, забывая, зачем мы вообще сюда приходили.

      – В смысле? – спрашивает Нинка. – А ребенок?

      – Есть ребенок? – это уже Вера.

      – Есть, конечно, – улыбаюсь. – Куда бы ему деться? Это вы всё… заставили меня сомневаться.

      – Не мы, – вставляет Нинка, недобро поглядывая на Веру.

      – Ну что? – защищается та. – Я все варианты рассматриваю.

      – Как всегда.

      Мы вместе выходим из поликлиники. По пути забегаю в регистратуру и записываюсь на УЗИ. Удивительно, но после вчерашнего папа не заблокировал мои счета, но я сама отказалась снимать оттуда хоть что-то. Не после того, что произошло. Не после его слов про аборт.

      – Кира! – голос отца настигает меня на выходе из больницы.

      Я вздрагиваю и ближе к девчонкам прижимаюсь. Мне кажется, что он способен силой меня схватить и отправить избавляться от ребенка. Девчонки меня обнимают, показывая, что рядом со мной.

      – Нужно поговорить.

      – Нам не о чем, папа.

      – Кирюш…

      Только сейчас я вижу в его взгляде раскаяние и сожаление. Он не пытается подойти ближе, но смотрит так, что я сразу же понимаю – никакого «силой» не будет.

      – Извини меня за то, что вчера сказал, – говорит. – Прости.

      – Я все равно с тобой никуда не поеду.

      Боюсь. Несмотря на его спокойный ласковый тон – страшно.

      – Можем не ехать. Вот кафе напротив есть, давай там поговорим. И подружек бери своих, за соседним столиком сядут. Так тебе будет спокойнее?

      Я мнусь. Не знаю, стоит ли с отцом разговаривать. Врач сказала мне не нервничать, а сердце даже при виде него вскачь пускается. Отчего-то страх тело сковывает, хотя это мой папа, рядом со мной мои