Книжная лавка. Крейг Маклей

обложки «Плейбоя» и кадры из фильмов Расса Мейера. Не думал, что такое можно растянуть на полчаса, но им это удалось. Было время, когда считал, что вид женской груди наскучить не может, но мое заблуждение исправил фильм «Шоугелз».

      В антракте мы вышли в фойе и уныло уставились на столы, где стояли стаканы с водой из-под крана и какие-то подозрительные пирожки. Последние стоили десять долларов штука – «Все доходы на развитие театра!». Когда Леа спросила, что я обо всем этом думаю, даже не знал, что ответить.

      – Н-ну… – наконец решился я. – Ходил как-то на мюзикл «Человек-паук», так этот спектакль намного лучше, ни одного несчастного случая на сцене…

      Не считая того раза, когда у женщины в костюме рабочей с головы упал шлем и громко ударился об пол. Впрочем, не уверен – может быть, так было задумано.

      Гирта откусывает большой кусок пирожка и смеется. В банку для денег ничего не положила, я заметил.

      – Бедняги, сразу видно, из кожи вон лезут! Решили переплюнуть мою постановку «Цимбелина». Два года назад ставила.

      – Я смотрел! – оживляется Олдос. – Смело.

      Но мне доподлинно известно, что Олдос пошел на этот спектакль только по одной причине – прочел в рецензиях, что все роли исполняют женщины и играют актрисы топлес. Так что интерес к позднему Шекспиру тут ни при чем. Еще мне известно, что немногочисленные рецензии на постановку были не слишком восторженными, даже Олдосу не понравилось. Сказал, что действие вялое – в смысле, груди были маленькие и отвислые.

      Рибика в шестой раз вышла из туалета, без особого успеха стараясь незаметно смахнуть с губы белые крошки. Не думал, что кто-то до сих пор нюхает кокаин. Должно быть, это все из-за кризиса – денег нет, ностальгия захлестывает. Недавно где-то читал, что кокаиновая зависимость снова входит в моду, особенно среди артистической богемы. Последние придумали мешать кокаин с антидепрессантом «Прозак». Видимо, идея в том, чтобы спокойно наслаждаться и не переживать, что ты наркоман.

      Рибика хватает пирожное и запихивает в рот целиком, как удав.

      – Освещение – полный отстой, – яростно жуя, выговаривает она. Глаза красные, как у кролика. – Такой осветитель только в один театр годится – анатомический. Ха-ха-ха!

      Пенелопа многозначительно проводит пальцами по щекам и загадочно выгибает брови, будто злодейка из немого кино. Смотрю на Олдоса – он-то что обо всем этом думает? Судя по всему, тоже в полной растерянности, но ни за что не признается. Это же Олдос.

      – Явно прослеживаются тенденции дадаизма, особенно в изображении фашистских женских архетипов, – глубокомысленно произносит он. – С нетерпением жду следующего акта.

      О себе того же сказать не могу. Совсем не такого вечера я ждал. Настроение безнадежно испорчено. Наконец так называемая развлекательная часть вечера заканчивается. Отправляемся поужинать, но и тут меня ждет разочарование. Гирта тащит всех в недавно открывшийся ресторан кенийской кухни под названием «Гали». Своеобразие в