Северный круг. Александр Прозоров

Разумеется, конечности оказались надежно закреплены, и Дикулин был фактически распят.

      Пленник повернул голову налево, увидел кирпичную стену с окошечком под самым потолком, растопленную жаровню с греющимися среди углей двумя железными прутами, какие-то непонятные, но весьма омерзительные с виду клещи, кованую стойку с крюками, длинный кнут, небрежно брошенный на пол. Слева он увидел двух бородатых мужиков в тренировочных костюмах, самозабвенно молящихся перед иконой Георгия Победоносца, огромное, в человеческий рост, распятие и пару плотницких топоров, лежащих на специально вбитых в стену крюках.

      – От, блин… – Алексей попробовал прочность ремней, но они не поддались. – Топорники!

      Мужики закончили молитву, истово перекрестились, отвесили Георгию Победоносцу земной поклон и поднялись на ноги:

      – Ну что, оклемался, касатик?

      По виду они больше всего напоминали натуральных отмороженных моджахедов: длинная густая борода, бритые головы. Правда, рожи у обоих были вполне рязанские, да и фигурой они больше походили на работящих крепышей, нежели на тоскливых и худосочных разбойников. Однако внешнее впечатление очень часто оказывается обманчивым.

      Различались напарники разве носами: один имел нос картошкой, а другой – боксерский, расплющенный и сдвинутый набок.

      – Стало быть, знаешь, к кому попал? – поинтересовался «боксер». – Интересно, откуда?

      – А кто же вас не знает? – удивился Дикулин. – Топорники, тайная охранка православной церкви. Мочили всякого рода отступников, еретиков, просто хулителей. Язычников запугивали, староверов ловили. Я, правда, думал, что после восемнадцатого века вы в историю канули, но когда отца Меня зарубили, сразу сообразил: живы еще курилки, топоры не ржавеют.

      – Мы отца Меня не убивали, – возразил второй мужик. – Там что-то уголовное случилось…

      – Ага, – хмыкнул Алексей. – Папа Римский приехал и на тропинке подкараулил. Вы про свое алиби желтой прессе рассказывайте. Отец Мень Библию хотел перевести, а это грех. В Европе до Наполеона за это вообще котел с кипящим маслом полагался. Зарубили бедолагу топором, а это фирменная визитная карточка вашего ордена. Чего теперь юлите?

      – Разговорчивый? Это хорошо… – «Боксер» обошел пленника, поворошил угли в жаровне, и от этого привычного жеста топорника у Дикулина меж лопаток пополз нехороший холодок.

      – Меня-то чего сцапали? – уже не так жизнерадостно поинтересовался Алексей. – Я ни к какой церкви отношения не имею.

      – А вот это мы сейчас и узнаем… – кивнул «боксер». – Сам расскажешь, или тебя сначала встряхнуть?

      – Чего вам надо-то? – Дикулин предпочел отвернуться к иконе.

      – Давеча ты, касатик, в Красном Селе в дом один входил. А дом нехороший, мы за ним пару дней как приглядывать начали.

      – Так я с милицией входил! Меня консультантом вызвали.

      – Консультантом чего?

      – Ну, по колдовству.

      – Значит, ты все-таки колдун, касатик? –