Другое завтра. Хроники Семи городов. Кали Эн

кроме запаха плесени и созидания разлагавшейся рухляди, ловить здесь больше нечего, – произнёс Кевин.

      – Надо найти архив, может, что интересное найдём, – ответила я.

      – Или кого-нибудь. Как тебе, например, свидание с зоргом? Они, как раз любят такие места.

      – Думаю, он должен быть где-то здесь, либо мы его прошли на первом этаже, – очнулся Питер.

      – Ребят, никто не хочет принять ванну? – весело проговорила Ибби, осматривая ряды из старых ванн с тканевыми крепителями по краям.

      – Их применяли для гидротерапии, – рассматривая одну из ванн, проговорил Кевин.

      – Чего? – недоумённо спросил Майкл.

      – Гидротерапия. Пациента сажали в холодную, либо в очень горячую воду. Смотря, какой активностью обладал пациент.

      – А-а. Тогда я бы не отказался сейчас побыть этим пациентом пару часов, – пробормотал Майкл. – Каким нужно быть, Доктор, чтобы попасть в горячую?

      – Буйным, так что в те года ты бы из неё не вылезал.

      На стенах почти не осталось штукатурки. Гнилыми кусками она лежала у подножий стен. Из-за закрытых окон здание было в непроглядном мраке. Чтобы не налететь на какой-нибудь предмет, приходилось освещать каждый шаг. Многочисленные коридоры и ответвления, где встречались больничные коляски и останки какой-то мебели. Бесконечные лестничные пролёты уходили глубоко под землю. Большинство комнат пустовало, а в некоторых остались кровати с проевшими матрас клопами и плесенью. Пройдя до конца очередного коридора, мы нашли небольшое помещение похожее на кабинет. Пол был завален мусором и какими-то старыми папками.

      – Надеюсь, бумага в коробках не до конца сгнила, – сказала я, стряхивая с одной из них многовековую пыль. – Тысячу девятьсот десятый год.

      – Ого, это же триста лет назад, – с безумным блеском в глазах, произнёс Кевин.

      – Здесь имена и истории болезней, – проговорила я, перебирая почерневшие и отсыревшие карточки, на которых сложно было разобрать, что написано. – Сара Уитнор, диагноз – острая мания. Том Фуллер, диагноз – депрессивное расстройство…

      – Тут ещё есть, – подбирая другую стопку, стала перебирать Ибби. – Уильям Майнор, диагноз – ранее слабоумие, Сильвия Адамс – меланхолия…О, да тут и серийные убийцы содержались… Правда, имени не рассмотреть, чернила выцвели совсем.

      – Ребят, а куда подевался Майкл? – прервал наше занятие Кевин.

      Окинув глазами комнату, я подскочила к выходу из неё:

      – Майкл?

      – Да он стопудово прикалывается, ребят. Вы чего, не знаете его.

      – Майкл, это несмешные шутки, от слова совсем, – послышался голос Питера за спиной.

      Ответа не было. Только глухая тишина.

      Вытащив пистолет и сняв его с предохранителя, я двинулась вдоль коридора, заглядывая в каждую комнату.

      – Чёрт, Ева! Я же говорил, что разделяться нельзя, – беспокойно прошептал Питер, схватив меня за локоть.

      – Да, прости. Ты смотри по левую сторону палаты, а я по правую.

      Я не из пугливых, но эта глухая тишина с каждой новой комнатой бьёт по слуху