Черные комиссары. Богдан Сушинский

в каких-то смутных воспоминаниях, в призрачном небытии.

      – Это будет непростительной ошибкой, если мы не сумеем снова найти друг друга, не сумеем каким-то образом воссоединиться, – решительно покачала она головой, обволакивая при этом лицо мужчины пьянящей пышностью волос.

      – Ее-то мы и постараемся избежать. Только и ты тоже… Делай все возможное. Вопреки обстоятельствам.

      – «Вопреки каким бы то ни было обстоятельствам», – словно заклинание, повторила она.

      Лишь после настойчивого гудка они наконец сумели оторваться друг от друга и вспомнили о машине, водителе и самолете, который вряд ли станет терять из-за них хотя бы одну стартовую минуту. В порядок Валерия приводила себя уже на ходу, прячась за спиной капитана и все приговаривая: «Представляю себе, какой у меня, старой греховодницы, вид! Какой ужасный вид!».

      – Думаешь, опаздываем? – встревоженно спросил Гродов водителя, дожидавшегося их на ступеньке кабины.

      – Пока что не должны, – спокойно ответил тот, стараясь не смотреть на Валерию.

      – Чего же торопил?

      – Святую армейскую заповедь забыли, товарищ капитан: с каким бы делом ты в армии ни торопился, всегда припаси двадцать минут на разгильдяйство – подчиненных, начальства и свое собственное.

      – Чудная заповедь: «Двадцать минут на разгильдяйство» – покачал Гродов головой, думая о том, что обязательно нужно придерживаться ее там, на батарее. На своей батарее. – Постараюсь запомнить, младший сержант.

      Но, едва забравшись в кузов, он вновь попал в объятия женщины. Лучшей – теперь ему уже хотелось свято верить в это – из всех, какими способна наделить его судьба. И если бы еще не эта чертова тряска, которая, мало того что всю душу из них вытряхивала, так еще и поцеловаться толком не позволяла…

      В двух километрах от аэродрома машина застряла в болотисто-песчанной колее, и они втроем с большим трудом «откопали» ее, чтобы вывести на ровную дорогу. А затем ворвались на взлетное поле уже в ту минуту, когда пилот запускал двигатели.

      – Теперь вы понимаете, чего стоит моя тактика – «двадцать минут на разгильдяйство»? – успел крикнуть водитель спрыгнувшему с машины капитану.

      – Еще бы! Это само воплощение армейской мудрости!

      – Язвите-язвите! – прокричал он вслед бегущему к самолету офицеру.

      – Какая уж тут язвительность?

      – Если бы не эти минуты, мы бы точно опоздали! Так что, в самом деле, советую запомнить!

      – На всю жизнь, младший сержант! – на ходу ответил Дмитрий, оглядываясь на несмело потянувшуюся вслед за ним Валерию. – На всю жизнь!

      19

      Контр-адмирал Жуков еще раз внимательно прошелся взглядом по сводке разведдонесений и, устало помассажировав переносицу, посмотрел на безучастно восседавшего напротив него коменданта Северо-Западного района Черноморского флота.

      – Но все это, – постучал он тыльной стороной карандаша по карте, – свидетельствует только об одном: румыны самым